СУХАРИК – ВАЖНЫЙ ГОСПОДИН

Жил-был Сухарик. Пошел он однажды погулять. Идет он по лесу с важным видом, на всех свысока поглядывает, нос задирает.

Увидела его Белочка:

– Подумаешь, какой важный господин выискался!

А Сухарик услышал.

Тут на тропинку Воробушек прыгнул – чик-чирик, скок да скок:

– Сухарик, Сухарик, я тебя съем!

– Меня есть нельзя, – отвечает Сухарик.

– Это почему? – удивился Воробушек.

– Я – Важный Господин, – гордо произнес Сухарик и пошел дальше.

Долго ли, коротко ли он шел, повстречался ему Мышонок:

– Ой, Сухарик! Как хорошо ты пахнешь! Поджаристый такой! Хрустящий! Ой, даже слюнки потекли. Я тебя сейчас съем!

– Нет-нет! Меня есть нельзя: Я – Важный Господин! – сказал Сухарик и пошел дальше.

Шел он, шел и повстречал Малыша. Малыш был кругленький, розовощекий, с пальцем во рту. У него резались зубки, а, как известно, когда у малышей режутся зубки, десны у них распухают, краснеют и чешутся, и дети тянут в рот, что попало.

«Сухарик! – подумал Малыш. – Сейчас я его буду грызть. У меня скоро появится новый зубик. Я уже большой!»

Но говорить Малыш еще хорошо не научился, поэтому он произнес только слово «дай!» и протянул к Сухарику пухлую ручонку.

Но Сухарик увернулся и сказал: «Не дам! Я – Важный Господин!» – и пошел дальше, выставив вперед живот.

Идет с важным видом, на всех свысока поглядывает, нос задирает.

Тут начался дождь. «Кап-кап», – закапали первые капли. Они упали на листья, траву, тропинку.

Одна капля упала на Сухарик.

«Ой-ой! Что Вы делаете? – закричал Сухарик. – Меня нельзя мочить. Я – Важный Господин!»

Но веселый, озорной Дождь не слушал: он прыгал по пням, кочкам, радуясь, что может освежить землю, напоить цветы, смыть пыль с листьев.

И все радовались вместе с ним. Дети прыгали босиком по лужам и не прятались от дождя: он был теплый.

А что же Сухарик – Важный Господин?

Он исчез, как будто его и не было.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВЕДРА

Ведро лежало в траве. Оно очень обиделось. Ведь оно не было ни в чем виновато, а Волк его пнул, да так, что оно вылетело из избушки. Ведро решило не возвращаться домой, а идти, куда глаза глядят. И пошло.

Идет Ведро по лесу, а сороки смотрят и смеются:

– Смотрите, ведро идет!

Но Ведро не обращало на глупых сорок никакого внимания:

– Мало ли кто идет. Хочу и иду!

Так Ведро дошло до речки. А там рыбак сидит, рыбу ловит. Рядом с ним банка с рыбешками стоит. И Ведро встало, смотрит, как он ловит. Вдруг леска натянулась, а рыбак как вцепится в удочку и давай тянуть. Тянул-тянул и вытянул щуку – огромную-преогромную и зубастую. Хотел рыбак ее в банку засунуть. Да куда там! Тут он Ведро увидел, обрадовался. Схватил Ведро, зачерпнул воды из речки и щуку туда бросил:

– Порядок!

И сел дальше рыбачить.

А щука злая попалась. Все никак угомониться не может: хвостом так и бьет, так и бьет! Всю воду расплескала и Ведро перевернула. А сама в речку уползла. Лежит Ведро на боку, думает:

– Сейчас рыбак увидит меня, пожалеет.

Рыбак оглянулся, а щуки нет. Разозлился он и как пнет Ведро. Ведро в речку упало и стало тонуть. Оно ведь железное было.

– Ну, все, – думает Ведро, – погибло я, – надо было к Волку вернуться. А мне гордость не позволила.

В это время на мостике бабка стояла, белье полоскала. Увидела она полузатопленное Ведро, поддела его палкой и к берегу подтянула. Вытащила бабка Ведро, осмотрела его со всех сторон и говорит:

– Хорошее ведро. Что ж ему пропадать? Возьму себе. В хозяйстве все пригодится.

И взяла. И стали Ведро с бабкой жить-поживать, огород поливать и добра наживать.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТАРЕЛКИ

В некотором царстве, в Посудном государстве жила-была Тарелка, пустая и глупая. Она ничего не делала, а только хихикала: хи-хи да ха-ха. И все страшно злились, слушая ее глупый смех, потому что ничего смешного не видели. Все были заняты: Чайник кипятил воду, Сахарница присматривала за сахаром, чтобы он не рассыпался, Нож резал хлеб и сыр, а Кастрюля варила суп. И только Тарелка лежала без дела на полке.

– Займись чем-нибудь, – говорили ей время от времени.

А она хихикала.

И вот однажды Чайник не выдержал и вскипел:

– Шла бы ты, глупышка, погуляла, чем лежать здесь без толку.

Тарелка спрыгнула с полки и пошла гулять. Шла она, шла, видит – у дороги Печь стоит. Остановилась Тарелка, а Печь и говорит:

– Помоги мне, дочка, вытащи пирожки, а то сгорят.

Тарелку никто никогда дочкой не называл, и так ей приятно от такого обращения стало, что забыла она, что глупая и с радостью помогла Печке.

– Уф, – вздохнула с облегчением Печка, – спасибо, милая.

– Пожалуйста, – ответила Тарелка и покраснела от удовольствия.

Теперь она не была пустая: в ней пирожки лежали – свеженькие, горяченькие, с пылу-жару. А как вкусно пахли! Тарелка наслаждалась их ароматом и была счастлива. Оказывается, заниматься полезным делом очень даже приятно. Она попрощалась с Печкой и пошла домой. Ведь дома столько дел!

Больше никто не называл ее пустой и глупой.

НУ ЧТО, ДОСПОРИЛИСЬ?

Однажды две котлеты поссорились на сковородке.

– Я первая пойду в тарелку! – кричала одна.

– Нет, я первая! – не соглашалась другая, пытаясь опередить соперницу.

Они спорили, толкались и всячески мешали друг другу первой попасть в тарелку. И никто никому не хотел уступить. Потом они и вовсе подрались. И вот, сцепившись, они вывалились из сковородки вместе, но не в тарелку, а в мусорное ведро, которое стояло возле плиты.

– Ну что? – сказало картофельное пюре, неспеша вылезая из кастрюльки в пустую тарелку, – доспорились?

ПЕРО И БУМАГА

Жили-были Перо и Бумага. Жили они на Письменном Столе и всегда были рядом: где Перо – там и Бумага, где Бумага – там и Перо.

Письменный Стол недоумевал, глядя на них, – такие разные, а вот поди ж ты, всегда вместе – не разлей вода!

И действительно, бойкое Перо было беспокойным и непоседливым, ему никак не сиделось без дела.

Робкая же Бумага была тихой и молчаливой и могла, наоборот, – спокойно лежать без всяких дел.

Перо могло действовать только на Бумаге, поэтому она и была ему нужна, поэтому он с ней и не расставался.

Бумага была нема, слепа и глуха, пока к ней не прикасалось Перо и не будило ее, как принц спящую красавицу. Тогда ее чувства пробуждались. Она начинала видеть, слышать и говорить.

Под Пером Бумага оживала, поэтому оно ей и было нужно, поэтому она с ним и не расставалась.

Поэтому они – такие разные – и не могли жить друг без друга.

Перо оставляло на Бумаге следы – палочки, кружочки, крючочки, галочки, точечки, еще какие-то знаки, которые сплетались в затейливый узор и украшали Бумагу. Бумага превращалась в расписную красавицу – умную и образованную и начинала говорить и рассказывать, петь и смеяться.

Чем красивее получался у Пера узор, тем красноречивее, оживленнее и общительнее становилась Бумага, тем больше она могла поведать.

И тогда все находили ее очень интересной и привлекательной, она пользовалась всеобщим вниманием, и от поклонников не было отбоя. Они по очереди наносили ей визиты, чтобы засвидетельствовать свое почтение, выразить восхищение и взглянуть на кладезь мудрости. Бумага охотно их принимала, развлекала и обогащала знаниями.

Перо никогда не ревновало. Наоборот, оно радовалось за подругу – ее успех был его успехом.

Перо и Бумага были хорошей парой и удачно дополняли друг друга.

Так они и жили – дружно и счастливо.

Им все завидовали, особенно Ветер, который иногда залетал в форточку – незакрытую забывчивым хозяином.

Ветер был одинок. Он никак не мог найти свою вторую половинку, хотя летал по всей земле. А ему так хотелось любви!

«Где же она? – с тоской думал он, гоняясь за мечтой. – Почему я всегда один, а они – всегда вместе? Почему одним – все, а другим – ничего? Это несправедливо!»

И однажды Ветер, снедаемый завистью, задумал разлучить Перо и Бумагу.

Выбрав момент, когда Перо отдыхало, и нетронутая им Бумага была чиста, пуста и молчалива, он влетел в распахнутое окно и скинул Бумагу на пол.

– Вот вам! – и улетел.

Проснулось Перо. У него созрел очередной замысел, и оно потянулось к Бумаге, чтобы его осуществить. Перу не терпелось нарядить подругу в новое платье – лучше прежнего, чтобы, пробудившись, она заблистала новыми гранями своего таланта и поразила поклонников своей оригинальностью, изысканной красотой и богатством внутреннего мира.

«Ее успех – это мой успех!» – с гордостью подумало Перо и вдруг вскрикнуло:

– Любимая, ты где?

Потрясенное и ошеломленное Перо подскочило и застыло, как вкопанное, не веря своим глазам, – Бумаги не было!

Затем волна горя нахлынула на него, опрокинула навзничь, и Перо разрыдалось, поливая чернилами Письменный Стол:

– О, моя Бумага! О – нет! Нет!

Стол очень рассердился, что его испачкали:

– О, моя полированная поверхность! О – нет! Нет!

И затопал ногами.

Со Стола скатилась Чернильница и залила Ковер:

– О, мой красивый узор! О – нет! Нет!

Ковер выгнулся коброй и угрожающе зашипел.

Подставка с цветами, стоявшая на Ковре, закачалась и упала:

– Т-рам – тарарам!

На шум прибежал Хозяин:

– О, мой кабинет! О – нет! Нет!

И закричал:

– Кто это все сотворил?!

Все испугались и стали сваливать вину друг на друга.

– Это Ковер, – сказали помятые цветы.

– Это Чернильница, – сказал испорченный Ковер.

– Это Стол, – сказала опрокинутая Чернильница.

– Это Перо, – сказал запачканный Стол.

А Перо сказало…

Что? Что сказало Перо? бойкое, решительное, напористое?

– Это Бумага, – сказало Перо.

А Бумага молчала, потому что не могла говорить – Перо на ней еще ничего не написало, и она была белой и чистой.

Все замерли…

В мертвой тишине только часы отсчитывали секунды:

– Тик-так, тик-так, тик-так…

Бумага беспомощно молчала, потому что Перо покинуло ее.

– Тик-так, тик-так, тик-так, – гремели часы…

Хозяину нужно было кого-то наказать за погром, и он нашел виновного – чистый лист бумаги.

Бумага ничего не сказала в свое оправдание, и Хозяин выкинул ее в мусорное ведро. А потом поставил все на место:

– Порядок!

И Перо снова оказалось на Письменном Столе, но без Бумаги…

И ничего больше у него не было, кроме мук, воспоминаний и раскаянья…

– О, моя Бумага! Горе мне…

Без Бумаги Перо прожило недолго. Вскоре оно высохло от тоски и отчаянья, и Хозяин выкинул его в мусорное ведро – то же самое…

Смерть снова соединила Перо и Бумагу…

А завистливый Ветер и по сей день сбрасывает чистые листы на пол, а потом носится по всему свету в поисках счастья…

[в пампасы]