Дождь хлестал несколько дней подряд. Жестокий, немилосердный. Затонули даже старательно прорытые матушкой мышью переходы, соединяющие норки и ведущие к спасительным выходам. Да и самую глубокую, надёжную и уютную норку, вечно наполненную весёлым шумом-гамом кувыркающихся братцев мышат и шустрых сестрёнок, тоже начинало подтапливать.
      Мышата плотно прижимались к своей матушке и попискивали от страха, наблюдая, как их родная норка отсыревает прямо на глазах, а отяжелевшие от воды стены оползают вниз. Пока матушка мышь была занята тем, что, согревая своих малышей, старалась успокоить их, самый юркий мышонок выбрался из норки. Чтобы от страха не остановиться на полпути, он крепко зажмурился, рассекая ползущий навстречу мутный поток. Боясь захлебнуться, он высоко поднимал нос и упрямо двигался к выходу в надежде найти снаружи безопасное местечко для своего семейства.
      Выбравшись на свет, мышонок огляделся, желая узнать, где же кончается дождь, но увесистые капли то и дело ударяли по голове, не давая толком разобраться. Конца-края не было этому злодейскому ливню, но мышонок и думать не хотел о возвращении. Ловко подползая под опавшую листву, он перебегал с места на место, прячась от дождя то в зарослях травы, то под широкими лопухами, то под листьями мать-и-мачехи и подорожника, и подбадривал себя тем, что не может же дождь лить по всему белому свету - должен быть где-то сухой островок!
      Так повторял про себя мышонок, скользя по размокшей земле вперёд и вперёд. Родная норка пропала из виду, затерянная на одной из полянок старинного королевского парка. Отважный мышонок мчался по аллее, и чёрные стволы намокших лип, подпирающих небо могучими кронами, казались ему грозными великанами. Страх подгонял его, и он летел стрелой, пока вдруг не заметил, что аллея осталась позади, а высокую траву сменили широкие листья лаватеры и густые заросли цветущих аквилегий. Их стройный пёстрый ряд вёл к высоким мраморным ступеням. Чтобы добраться до них, надо было миновать песчаную дорожку, а здесь опять подстерегал беспощадный дождь, которому, казалось, только и было заботы, что больно хлестать беззащитного мышонка. Из последних сил он выскочил на середину дорожки прямо напротив лестницы, ведущей во дворец. Тот самый дворец, о котором так часто рассказывала мышатам-малышам их матушка - серая мышь и бабушка - старая мышь.
      Мышонок поднял мордочку, чтобы получше рассмотреть величественное здание, и весь сжался от ужаса, увидев огромных, белых, неподвижно застывших в гордых позах людей. Казалось, дождь им нипочём, и от этого мышонку стало ещё страшнее. Он и сам перестал замечать удары холодных капель, ожидая нападения незнакомцев. Но истуканы стояли, замерев неподвижно, не обращая внимания ни на громовые раскаты, ни на дождь, ни на вспышки молний в ночной темноте, ни на перепуганного мышонка. И он вспомнил о чучелах, одетых в человеческие одежды и издали так же похожих на людей, - когда-то он видел их на огородах, куда мышиное семейство приходило полакомиться брошенными в землю семечками, бобами, сочными луковицами тюльпанов. В смешных шляпах, с развевающимися на ветру рукавами, чучела отпугивали птиц - но кого отпугивают здесь эти огромные задумчивые истуканы?
      Размышления мышонка прервал звук внезапно открывшейся двери дворца. В проёме показалась чья-то вытянутая рука и мужской голос произнёс: "Ну и ливень!" Из приоткрытой двери пахнуло запахом таким манящим, что голодный мышонок, забыв об опасности, устремился в сторону королевской кухни. "Льёт и льёт, - продолжал стоящий в дверях старый дворецкий. - Пожалуй, не пойду домой, останусь во дворце и переночую в гардеробной". Пока он раздумывал, мерцая в ночи золочёными галунами, мышонок успел проскочить между его широко расставленных ног, обутых в красные ботфорты с пышными бантами. Подышав ещё немного сырым, свежим после ударов молний ночным воздухом, дворецкий вздохнул и, плотно закрыв дверь, запер её на несколько засовов.
      Мышонок тем временем уже мчался полутёмными коридорами дворца. Мелькали натёртые до блеска латунные ручки, мерцала в полутьме позолота лепнины, то хмуро, то кокетливо смотрели со стен портреты доблестных предков, легкомысленных прапрапрабабушек, тётушек и кузин короля. Нисколько не смущаясь их присутствием, стражники играли в кости, отставив в сторону секиры, копья и арбалеты. Заметив их, мышонок спрятался в тень. Разглядев из укрытия торчащие из-под забрал рыжие, смоляные и белёсые усы стражников, одетых в скрипучие латы, он немного успокоился, видя, как увлечены они игрой. Затем повёл носом, проверяя, куда ему двигаться дальше и где тут находится главное - королевская кухня.
      Оплот королевской сытости таился в дальнем крыле дворца. Заветная дверь оказалась приоткрытой, и мышонок тотчас проскочил внутрь. Увидев большой чан, куда кухарка обычно выбрасывала остатки пищи, он кинулся к нему, не заметив, что в кухне есть гурман поважней его. Это был кот, которого держали во дворце как раз для того, чтобы он ловил мышей. Однако в этот поздний час коту было не до охоты. Куда больше занимали его сосиски, оставленные в кастрюле неповоротливой кухаркой. Вспрыгнув на остывшую плиту, кот занёс было когтистую лапу над аппетитным розовым бочком, как вдруг услышал шорох в другом конце кухни, - это мышонок принялся грызть извлечённую из чана корочку вчерашней булки.
      Отвлечь его от прекрасной сосиски! Напомнить о прямых кошачьих обязанностях! Кот пришёл в ярость. Подпрыгнув, он выгнул спину и гневно зашипел. Перевёрнутая сковородка задела чайник, и тот полетел вниз с ужасающим грохотом. Словно сто грозовых раскатов разом ударили в кухне. На шум прибежала разгневанная кухарка. Мышонок же, за последние дни привыкший к грому, ничуть не испугавшись, проворно юркнул в щель под дверью. И как раз вовремя: толстуха кухарка чуть было не раздавила его своими тяжеленными башмаками. Стоило ей распахнуть дверь, как кот выскочил в коридор, преследуя мышонка. Заметив сползающие из опрокинутой кастрюли сосиски, приготовленные на ужин, кухарка схватила метлу и бросилась вслед за котом.
      Тяжело переваливаясь, она бежала за ним, время от времени стараясь достать метлой, но кот нёсся во весь дух. Пробегая мимо стражников, он едва не сбил их с ног, так что игральные кости посыпались на пол. "Чего глазеете, бездельники?!! А ну в погоню!" - на бегу крикнула им кухарка. Похватав оружие, те присоединились к ней, желая показать, что тоже полны рвения на службе. "Держи вора! Держи вора!" - подбадривали они друг друга, проносясь по пустующим детским давно повзрослевших и выданных замуж дочерей короля. Громыхая и лязгая, промчались через пустующий будуар покойной королевы. Тут к ним присоединился дворецкий - со свечой в руках, в ночной сорочке и ботфортах на босу ногу. Не разбирая, кто вор и кого ловить, он побежал вместе со всеми, с трудом переводя дыхание.
      Разъярённая толпа, казалось, вот-вот настигнет бедного мышонка, но тут произошло невероятное. Дворецкий, вырвавшись вперёд, с неожиданным для него проворством схватил кота и, прижав к себе, произнёс громким шёпотом: "Тс-с! Тс-с-с! Тс-с-с-с!!!" В тот же миг все до единого приложили указательный палец к губам и, округлив глаза, повторили как эхо: "Тс-с-с!!!" Затем повернулись как по команде и на цыпочках удалились.
      Мышонок остался один в тёмной комнате. Он огляделся и увидел пробивающуюся из-под плотно закрытой двери полоску света. Опасаясь возвращения преследовалей, он решил поскорее убраться из этого зала, главным украшением которого был огромный портрет старика в позолоченной раме. На голове старика красовалась корона. "Должно быть, король!" - подумал мышонок, пробираясь к двери. Он и не догадывался, что оказался у двери королевской опочивальни, потому и придворная стража, и дворецкий, и кухарка так поспешно отступили, боясь в столь поздний час побеспокоить его величество или, не дай бог, нарушить его сон.
      Но королю в эту ненастную ночь не спалось. Услышав топот за дверью, он отложил недочитанную книгу на стоящий у постели резной столик и прислушался, стараясь понять, что происходит. И вдруг увидел сидящего у двери мышонка. Глаза мышонка, остановившиеся от страха, превратились в две неподвижные блестящие бусины, розовый хвост дрожал, уши были плотно прижаты. Он смотрел на короля и думал: "Вот она, моя погибель… Седой старик, точь-в-точь, как тот король на портрете, только вместо короны ночной колпак. Сейчас возьмёт свой расшитый бисером сафьяновый шлёпанец и швырнет им в меня… Однако это печенье, что лежит нетронутое на блюдце рядом со стаканом недопитого чая… как оно пахнет корицей и ванилью…" Правду говорила мышонку бабушка - эта огромная нора полна чудес. Рассказывала она, что тут при встрече все приветствуют друг друга и делают это так уморительно. И, вспомнив бабушкины уроки, мышонок выпрямился и сделал реверанс, глубоко кланяясь и кивая то в одну, то в другую сторону. Король же, стараясь не спугнуть его, осторожно протянул руку к печенью, раскрошил его и высыпал крошки на пол.
      Поражённый, мышонок замер на месте. Бабушка мышь объясняла, что человеческая погибель похожа на человека, только белая и с косой. Выходит, мышиная погибель - тоже мышь, белая и, наверное, с мышеловкой. А этот приветливый старик, хоть и король, совсем не страшный. "Будь что будет!" - решил мышонок и принялся за угощение, время от времени кланяясь королю в знак сердечной признательности.
      Короля развеселило появление забавного мышонка и его смешные реверансы - в эту ночь ему было особенно одиноко. Допив остывший чай, он ловко перевернул стакан вверх дном так, что мышонок оказался внутри. Тот заметался в надежде найти выход, а король взял со стола колокольчик и, настойчиво звоня, стал ожидать появления слуг.
      Вскоре прибежал заспанный камердинер. Король приказал немедленно принести в опочивальню клетку. Из чулана достали клетку из чистого золота, в которой когда-то щебетала любимая канарейка королевских дочерей. Король пересадил в неё своего пленника, и с этой ночи жизнь мышонка резко переменилась.
      Он жил теперь в золотой клетке и получал изысканные кушанья. Когда по недосмотру слуг к клетке приближался рыжий кот, крепость её прутьев даже радовала мышонка. Шло время, король всё больше привязывался к нему, так что мышонок в конце концов стал сопровождать его повсюду. Золотую клетку слуги торжественно вносили в зал заседаний, где король принимал послов из разных стран. Мышонок наблюдал, запоминая, кто как кланяется, и после повторял движения, смеша короля до слёз. Король брал его с собой даже на бал, и мышонок танцевал, пока не смолкала музыка. Он и сам привык к королю - давно уже не метался по клетке, обжил её и смирился со своей участью. Однажды король убедился в этом, заметив, как спокойно мышонок грыз лакомство, сидя в клетке, которую забыли запереть. Со временем и клетка стала не нужна - смышлёный мышонок сделался совсем ручным. Сидел в тронном зале на подлокотнике трона, перемещался по дворцу в кармане королевского камзола, а то и на королевском плече. Король полюбил советоваться с ним. Когда возникали споры, он обращался к мышонку с вопросом: "Как ты полагаешь, дружок, идти нам войной на соседнее королевство или нет?" А поскольку ему очень хотелось повоевать, привычные поклоны принимались как знаки согласия и король пенял несговорчивым придворным: "Вот видите, даже мышонку ясно, как лучше поступить".
      Всё чаще и чаще прибегал король к помощи мышонка и в один прекрасный день произвёл его в тайные советники. Мышонку нацепили на шею кружевной воротник с алым шёлковым шлейфом. Шлейф закрывал серую спинку, оставляя торчать наружу только длинный тонкий хвост. Позже король придумал новое развлечение: он торжественно награждал мышонка крошечными орденами и всякий раз давал бал в честь очередного награждения. Мышонок кружился в благодарном танце, ничуть не печалясь о том, что среди придворных, с которыми король совсем перестал считаться, становится всё больше недовольных. Так дослужился он до тайного советника, сменив на этом посту старого опытного придворного.
      Никто больше не смел давать королю советы, никто не смел возражать. Мышонок ни разу не подвёл хозяина, согласно кивая когда следовало. Многое узнал он за прошедший год о жизни королевского двора. Свободно расхаживал по ворсистым коврам и мрамору, волоча за собой увешанную орденами и медалями попонку. Во время заседаний возлежал у ног повелителя на крошечном троне, точной копии королевского, проворно вскакивая, чтобы вовремя поклониться. Балы и праздники уже не были веселы как прежде: вместо того чтобы резвиться в мазурке и кружиться в вальсе, все были заняты тем, что внимательно смотрели себе под ноги, опасаясь наступить на королевского любимца и впасть в немилость. Наконец придворные собрались вместе и стали гадать, как избавиться от несносного фаворита.
      Каких только козней не придумывали они, каких хитроумных ловушек не предлагали! Но лишь когда дворецкий вспомнил, как появился во дворце незваный гость, все вздохнули с облегчением, - так прост и безопасен был предложенный им способ.
      Глубокой ночью, пока кухарка крепко спала за печкой, дворецкий пробрался в кухню и подманил кота кусочком копчёного окорока. Схватив за шкирку доверчивого обжору, он поспешил с ним в опочивальню, молясь, чтобы кот от испуга не потерял аппетит. Да и захочет ли раздобревший на царских объедках котище отведать мышатины? Так или иныче, отступать было поздно, и дворецкий, сопровождаемый толпой заговорщиков, на цыпочках направился в сторону королевских покоев.
      Бывший тайный советник приоткрыл тонко скрипнувшую дверь, и в узкую щель дворецкий буквально протиснул ошарашенного кота. Тот отчаянно сопротивлялся, пока не увидел рядом с королевским ложем, в точно такой же, как у короля, кроватке под кисейным балдахином, спящего мышонка. Не имея ни малейшего желания съесть его, но мечтая отомстить за причинённую когда-то обиду, кот одним прыжком достиг ложа заклятого врага. Он урчал и мяукал так, что о продолжении безмятежного королевского сна не могло быть и речи. Проснувшись, король в ужасе пытался понять, что случилось, но в потёмках нельзя было разобрать, что за страшная схватка завязалась возле самой его постели. Тем временем кот, одной лапой прижав хвост мышонка, другой тянулся к его шее, украшенной пожалованной на днях Звездой Героя. Он не мог оценить достоинства щедро усыпавших её рубинов и алмазов - он её попросту не видел. Готовый в следующую секунду покончить с мышонком, кот неожиданно поперхнулся и выпустил жертву из лап, - звезда распоркой встала поперёк кошачьей пасти, не давая ему сомкнуть челюсти. В этот момент дрожащими от страха руками король зажёг свечу.
      Спальня была битком набита придворными и стражей. Не зная, чего опасаться в эту смутную минуту, король спросил дрогнувшим голосом: "Что здесь произошло?" Дворецкий окинул взглядом опочивальню и увидел кота. Из пасти его торчала сверкающая Звезда Героя, и дворецкий решил, что сам-то герой наверняка уже в кошачьем брюхе. Мысль о том, что кот и вправду заслужил награду, развеселила его и придала смелости. Он схватил кота, ловко изъял золотую занозу и отпустил, угрожающе топнув ногой. "Ваше величество! - сжимая в кулаке звезду, торжественно начал дворецкий. - Благодаря бдительности верных вам придворных, отваге и храбрости стражи и моей преданности вам мы защитили ваше величество от нападения тайных врагов, коварно проникших в опочивальню. Вознесённый вами на вершину власти мышонок позорно бежал".
      В чём он действительно был прав, так это в том, что мышонок бежал. Воспользовавшись тем, что кот на миг ослабил хватку, мышонок вырвался и, проскользнув между ног целой толпы придворных, что было сил помчался к выходу. И только нырнув в самую середину одной из цветущих клумб, остановился отдышаться. "Хватит с меня придворных хлопот!" - подумал он и направился в сторону своей родной норки. Он долго искал её, а когда наконец нашёл, она оказалась пустой. Хитроумные переходы завалило землёй, стены осыпались - страшный ливень сделал своё дело. Грустно стало мышонку. А тут ещё вспомнил он о скором своём дне рождения - вот бы побегать, поиграть в салочки с братишками и сестричками! Но где они теперь? Где их искать? На память ему пришли пышные празднества, которые устраивались в его честь при дворе. Всё это осталось в прошлом… А как же дарованные ему звания и титулы? Пожалуй, имея такие отличия, он мог бы пригласить к себе именитых обитателей леса, что простирается далеко за королевским парком. Долго думал мышонок, кого бы позвать. И решил пригласить самого главного - медведя, самого хищного - волка, самую коварную - лису, а заодно и свирепого кабана. Не забыл и кое-кого рангом пониже. Звери были так озадачены замашками мышонка, посмевшего возомнить себя ровней, что приняли приглашение и в назначенный день собрались у дома именинника.
      …Уцелел ли мышонок, успел ли выскочить из норки, затоптанной знатными гостями? Какова судьба его, забывшего о том, что он всего-навсего мышонок? Что бы с ним ни произошло, каких бы высот ни достиг он, мышонок всегда останется мышонком. И это как никто другой знала его старая матушка, так и не дождавшаяся возвращения сына.

 

Иллюстрация автора

[в пампасы]