Поздней осенью все машины переобуваются. Надевают на колёса новые шины, зимние, с шипами. Папа свою
"Хонду" отдал в автосервис, а Илюша переобулся сам. Уверенно мчится теперь Илюша в новеньких утеплённых резиновых сапогах. Хорошо
слышно соседям сбоку, как крутит Илюша руль, сигналит маме и Даше. Красота! Свобода! Скорость! Хорошо слышно соседям снизу, как
шуршат по ламинату новые Илюшкины шины. Только на ночь снимает Илья новые сапоги и ставит в гараж. Он бы и сам рад спать в гараже -
за спортивным уголком, вместе с новыми шинами, но мама туда не входит. А без мамы Илюша спать пока не хочет.
- Ты же большой мальчик, ты должен один спать, в детской! - объяснял Илюше папа.
- Ты тоже большой мальчик! - отвечал Илюша. - Ещё больше даже! Вот и спи один!
Мама в дебаты не вступала, потому что вечером падала без ног и ей было уже всё равно, кто там под боком ворочается: папа, Илюша
или кошка.
- Ладно, - смирился папа. - Но только до четырёх лет мы под твою дудку пляшем.
Илюша промолчал, сапоги в гараж поставил и положил между родителями свою маленькую подушку.
И тут в дверь постучали. Это пришла беда. В больших городских домах беды бывают самые разные. Одна, к примеру, называется Засор
Канализации. Другая - Лифт Застрял. Третья - Пьяный Дворник. Есть ещё привидения. Они тихонько воют в кранах, урчат в трубах,
стучат в стену и скребутся у плинтуса. Но их никто не боится. Потому что никто не верит, что это привидения. Думают, это просто
так, давление воздуха меняется.
Но за дверью стояло не безобидное привидение, а совсем другая беда. В красном халате и тапочках. Соседка называется.
- Здравствуйте, - сказала она. - Я ваша соседка снизу. Мы целый вечер терпели, но теперь уже сил никаких нет. Вы то пианино купили,
то в подковах по полу ходите. Вы же не в лесу, а в цивилизованном городе живёте!
Мама сначала побледнела, потом покраснела. Наконец-то выяснилось, что больше всего на свете она боится не открытого балкона, не
растолстеть, не генномодифицированных продуктов, а соседей.
И началась у Даши с Илюшей тяжёлая жизнь.
- Не бегай! Не топай! После восьми вечера на пианино не играй! На машинке не езди! А ТО ПРИДЁТ СОСЕДКА!
И соседка приходила. Или у лифта ждала.
- Совсем не умеют детей воспитывать, - поджав губы, говорила она. - Сегодня ваша девочка меня чуть не сбила в дверях. Что хотят,
то и делают.
- Она не видела, вы же с другой стороны двери стояли! - пыталась возразить мама.
- Вот ведь дети пошли. Такая маленькая, а уже заставила мать под свою дудку плясать. Очень вам сочувствую, - и соседка жалостливо
качала головой. А потом уходила, гордая, в своём красном махровом халате.
- Дверью не хлопай! Микрофон у караоке отключи! Под дудку не пляши… тьфу ты, пианино закрой, я хотела сказать, - вела мама обстрел
семейства.
Папа за столом Илюше замечание сделал: не чавкай!
- А то придёт соседка? - спросил Илюша.
Илюша Дашу по спине машинкой стукнул, Даша на него заругалась.
- Я же тихо! - объяснил Илюша. - Соседка не услышит!
Но соседка слышала! А может быть, просто так, на всякий случай стучала по батарее.
Терпела семья, терпела. Первыми привидения не выдержали. Те, которые в батареях жили. Они дружно переселились в будку к охраннику
и шастали ночью по стоянке, заставляя сигнализации выть вместо них разными голосами.
Вторым не выдержал папа. Пятнадцать лет ему не запрещали громко петь в ванной, а тут на тебе!
И папа ушёл.
- Я тоже уезжаю, - сказала Даша. - К бабе Зое в деревню. И Илюху с собой беру. Дети должны на природе расти. На природе соседей нет.
"Кошки, конечно, тишину любят. Но при таком тоталитарном режиме не выживают", - подумала кошка Рифма и присоединилась к Даше.
Осталась мама одна-одинёшенька. Только соседи вокруг.
Тишина.
Трамваи за окном звенят.
Радио у кого-то бубнит.
И музыка из машины у подъезда.
Мама сначала всплакнула, а потом тоже ушла. Правда, ненадолго. Вернулась и села на спинку дивана.
- Ты будешь гора, - сказала она дивану. - Ну не гора, а так, холмик.
- А ты, - сказала она ковру, - озеро.
- А вы, - мама вытащила из детской все игрушки и высыпала их кучей на берег озера, - а вы овечки. А я буду пастушок.
Мама достала из сумки то, за чем ходила. Это была блок-флейта. И мама заиграла на ней грустную мелодию. Вообще-то в музыкальной
школе мама никогда не училась. И играть не умела даже гамму. Но мелодия получилась по-настоящему грустная. Мама вложила в неё всю
свою тоску по мужу, детям, по квартире без соседей, по свободе и по природе, из которой у них только привидения и кошка, да и те
ушли.
Первыми почувствовали эту тоску привидения. Словно гамельнские крысы, они поплелись на звук. К ним присоединились духи из торгового
центра, что через дорогу, и из новой двенадцатиэтажки. Привидения плотно набились в трубы и принялись бурчать, подвывать и
подсвистывать. Соседи пять минут колотили по батареям, но это не помогло: привидения выли гораздо громче. От такого хора призраков
одно средство - капитальный ремонт. Стали соседи батареи отпиливать, дырки в стенах сверлить, дверь железную приваривать, потолок
шумонепроникающим материалом обкладывать.
Но сквозь весь этот шум папа, Даша, Илюша и Рифма тоже услышали грустную мамину песню. Они пришли к дивану и стояли под мамину
дудку, словно деревья на берегу озера.
Кошка - словно карликовая берёза.
Папа - боярышник.
Даша - плакучая ива.
А Илюша не мог долго на месте стоять, поэтому он был как перекати-поле.
Игрушечные овечки пытались отщипнуть от них пару листиков, но мама не разрешила.
