Разговоры с Загогулькой

Привет!
      А у меня есть Загогулька.
      Чаще всего Загогулька бывает девочкой. Только совсем маленького роста - обыкновенная кружка доходит ей до коленки. Она никогда не плетёт косичек, поэтому загогульки на голове Загогульки торчат в разные стороны, отчего сама голова напоминает сияющий шар. Загогулька каждый день не такая, как вчера. То зубы у неё изумрудные. То веснушки фиолетовые. Рук у Загогульки всегда ровно столько, сколько ей надо. Иногда десять, иногда сорок, а подчас и двух вполне хватает.
      Только глаза у неё всегда сияющие. Иногда голубые или зелёные, а порой рыжие. И всякий раз под цвет комбинезончиков, которых у неё великое множество: жёлтый, парадный, для приключений, для невкусного обеда, для любимой книжки, с карманами, на пуговицах… Я со счёта сбился. Впрочем, если ты хочешь увидеть Загогульку в каком-нибудь новом виде, она по-дружески пойдёт навстречу. Только какой получится у неё вид – ручаться не могу. С ней всегда что-нибудь да не так.
      Ночью она отправляется спать в зеркало. Правда, пару раз я обнаруживал её в шкатулке с мамиными украшениями – обожает всё красивое. А ещё любит грибной дождь, яблочный сок, книжки про динозавров и в прятки играть. И сейчас скрылась куда-то.
      Но я-то знаю: соскучусь – обязательно придёт!

Однажды наш класс повели в милицию. Не арестовывать, а знакомиться с работой правоохранительных органов. Больше всего мне понравилась комната с решёткой, за которой как тигр в зоопарке ходил угрюмый человек и строил нам страшные рожи. Даже самому за решётку захотелось.
      А потом нас познакомили со следователем Брошкиным.
      - Следователь Брошкин – наша гордость, - сказал милицейский начальник. – Он все преступления раскрывает.
      От удовольствия у Брошкина даже замочек на портфеле засиял.
      - Расскажи-ка нам, Брошкин, как тебе удаётся преступников изобличать, - потребовал милицейский начальник.
      Брошкин вытянулся по струнке и рапортует:
      - Вначале надо определить, кому выгодно было преступление совершить. А потом найти правильный подход к преступнику, чтобы он сам во всём сознался.
      И тут в комнату вбежал взъерошенный дядечка с усами.
      - Грабёж среди бела дня! - кричит. – У меня трёх кроликов и верблюда похитили!
      Нас сразу из кабинета удалили, чтобы мы не мешали следователю Брошкину раскрывать преступление.
      Я домой пришёл и говорю Загогульке:
      - Надо одному человеку помочь. У него трёх кроликов украли и верблюда. Давай преступника найдём, как следователь Брошкин!
      - Давай! – обрадовалась Загогулька.
      - Для начала, - говорю, - надо понять, кому выгодно такую кражу совершить. Вот тебе, Загогулька, какая от этого выгода?
      - Никакой. Я вегетарианка. Кроликов и верблюдиков в рот не беру.
      - А я уже объелся этими кроликами. Мама каждую неделю в сметане их жарит, с луком. А верблюда – куда поставишь? Не на балкон же!
      И вдруг мне в голову пришла мысль:
      - Это выгодно только одному человеку в городе – бомжу Васе! Он вечно голодный. Ему кроликов съесть – пара минут. А живёт он на свалке. Там есть где верблюду разгуляться!
      И мы отправились к Васе. На подступах к свалке карманы уликами набили – пухом, кусочками меха и другим мусором. Неизвестно, что ещё пригодиться может.
      И следы какие-то странные заметили.
      - Точно верблюжьи! – говорит Загогулька.
      - По-моему, эти следы от лап с когтями. А у верблюдов разве есть когти?
      - Жизнь любит подбрасывать сюрпризы. Вдруг этот верблюд – мутант?
      - В таком случае у него и зубы могут быть, как у крокодила. А плюётся он, наверное, ядом.
      Откуда-то как раз какие-то подозрительные звуки раздались. То ли хрип, то ли храп. "Точно мутант", - одновременно подумали мы с Загогулькой.
      - Знаешь что, - говорю, - давай не будем тратить время на этого верблюда. Никуда он не убежит. Ему с когтями, наверно, ходить всё-таки не очень удобно. Мы потом придём за ним. С ветеринарами. А вот Вася скрыться может.
      Загогулька только радостно головой закивала, и мы быстро-быстро побежали в противоположную от подозрительных звуков сторону.
      Бомж Вася спал, сидя на ящике. Хотя стояла жара, на нём было зимнее пальто и шапка-ушанка. "Он её из наших кроликов сшил – и щеголяет в мае зимней обновкой", - подумали мы с Загогулькой.
      - Главное, - поучаю Загогульку, - подход к преступнику найти.
      - Лучше два подхода, - заявила Загогулька. - Надо его окружить!
      Мы с двух сторон как крикнем:
      - Вася, мы всё про тебя знаем!
      - Ох! Ах! - Вася с ящика упал и за сердце схватился. – Как вам это удалось?
      "Ага, - подумали мы с Загогулькой, - эти слова можно считать чистосердечным признанием".
      - Разговор предстоит долгий и обстоятельный, - сурово продолжает Загогулька.
      - Это вы так много обо мне узнали? Хорошие дети!
      "Задобрить нас хочет! – решили мы с Загогулькой. – Известный приём опытного рецидивиста!"
      - Сам-то я про себя ничего не помню, - сказал Вася.
      "Дурочку валяет, в несознанку уйти хочет! – переглянулись мы с Загогулькой. – В центр имени Сербского везти придётся, на психиатрическую экспертизу!"
      - Беседовать мы будем только в милиции, - я постарался его напугать.
      Но Вася только разулыбался:
      - Может быть, мне там паспорт выдадут? Домой поеду.
      "Приговор тебе вынесут, а не паспорт, - подумали мы с Загогулькой. – А для преступника тюрьма – дом родной. Сам понимает, что не увильнёт от справедливого наказания".
      По дороге в милицию мы продолжили расследование дела. Я начал издалека.
      - Вася, ты животных любишь?
      - А что, они хорошие люди! – рассудительно сказал он.
      - Конкретно к верблюду как относишься? – решил я брать быка за рога.
      - Он тёплый, - погладил пальто Вася, - с ним и минус двадцать как плюс пятнадцать.
      "Точно ворюга, - подумали мы с Загогулькой. – Зимой Вася заберётся верблюду под брюхо – никакой мороз не страшен".
      - И кроликов уважаешь?
      - Ушастых этих? – просветлел лицом Вася, наверное, вспоминая сворованных. – Кто же их не любит. Особенно когда они по барабану стучат.
      "Он кроликов своровал, чтобы на бедных животных зарабатывать, - догадались мы с Загогулькой. – Хороший цирковой номер: бьющие в барабан кролики на спине верблюда-мутанта с когтями".
      - И часто ты грабежом занимаешься? – спросил я напрямик.
      - Я? – обиделся Вася. – Никогда! Беру только то, что плохо лежит!
      Тут мы как раз к зданию милиции подошли.
      В кабинете следователя Брошкина всё ещё сидел усатый человек. А Брошкин протокол составлял.
      - Мы грабителя нашли! – заявил я громко, чтобы на нас внимание обратили.
      У Брошкина лицо вытянулось. Сразу было видно – расстроился, что кто-то раньше него преступника поймал. Но я на Васю невозмутимо показал и продолжаю:
      - Это он кроликов и верблюда умыкнул. Верблюд на свалке пасётся. А кроликов Вася съел.
      - Как съел? – испугался усатый мужчина. Подскочил к Васе и стал его ощупывать, как врач больного. – Съел и не подавился? Они же игрушечные!!!
      Тут уже мы с Загогулькой опешили:
      - Как игрушечные?
      - А какими ещё они могут быть, если я – директор игрушечного магазина? – возмутился мужчина с усами.
      Мы с Загогулькой покраснели – стыдно перед Васей, зря про него плохо подумали. У Брошкина, наверное, таких осечек не бывает.
      - Такие хорошенькие игрушечки были, - заплакал усатый директор магазина. – Кролики в барабан стучали. А у верблюда глаза как живые были. Я на этих игрушках столько хотел заработать! А он их съел! У-у-у, ворюга!
      - И вовсе я не ворюга! – обиделся Вася. – Возьмите своих кроликов и верблюда тоже! – Вася распахнул зимнее пальто. Из кармана выглядывали три пары пушистых ушей и улыбающийся верблюжонок. Без когтей.
      - Ага, значит, ты их всё-таки своровал? – закричал следователь Брошкин.
      - Я беру только то, что плохо лежит, - гордо ответил Вася. – А они плохо лежали. Даже не лежали, а на полу валялись. Все по ним ходили. Я их пожалел, в химчистку отнёс. Хотел потом в магазин вернуть, а меня охранник не пустил. Говорит, нечего делать взрослым дяденькам в игрушечном магазине.
      Усатый директор магазина игрушки сграбастал и на грудь к Васе кинулся. "Согласен быть сторожем в магазине?" - кричит. А следователь Брошкин отправился за милицейским начальником, чтобы он нам с Загогулькой грамоту выдал – за помощь в раскрытии преступления.
      Но мы его ждать не стали, повели дядю Васю домой – чай пить с вкуснятиной.

- А-а-апчхи! Добрый день, мой ненаглядный и во всех смыслах выдающийся друг, - мрачно сказала Загогулька.
      Над головой Загогульки хищно летал носовой платок. Каждую минуту он набрасывался на её нос – и раздавался оглушительный чих.
      - Как дела, Загогулечка?
      - Худо-бледно, - пробубнила Загогулька. – Сегодня у меня гнусавое настроение!
      - Обычно говорят грустное или гнусное.
      - Кое у кого настроение бывает исключительно гнусным, - хмыкнула Загогулька, - но у меня иногда случается ГНУСАВЫМ! Когда нельзя погулять, то от скуки начинается насморк. Ч-пхи!
      Я выглянул в окно. Тучи над городом нависли, как беспросветные неприятности. По крышам уныло гремели струи дождя. Вихри из газет и шляп носились по улицам. Прохожие вскидывали руки вверх и подпрыгивали, как будто кто-то дёргал их за верёвочки. А под скамейкой на остановке прятался белый пёс. Ветер крутил его хвост как пропеллер. Пёс мотал головой и обиженно тявкал на небо.
      - У ветра одни проделки на уме! – буркнула Загогулька. – Прямо как у папы-Загогульки. Так и жди – что-нибудь этакое выкинет. Однажды папа-Загогулька выкинул в окно маму-Загогульку, а потом выбросил и меня. За нами вылетела кастрюля с борщом. А следом за ней и сам папа. Тарелки с ложками нам уже бабушка-Загогулька кидала. И мы отлично пообедали бы на свежем воздухе, да очень некстати поднялся ветер – маму унёс в Париж, папу – в Лондон, а меня – в Рио-де-Жанейро.
      - Меня никто никогда из окна не выкидывал, - сказал я. – И сегодня тоже ничего хорошего не предвидится. Так и жди беды!
      - Вот уж нет! Беде я всегда предпочитаю удачу.
      - Только она приходит, когда ей взбредёт в голову!
      - Враньё! – заявила Загогулька. Золотистые спиральки на её голове распушились, глаза разгорелись. – Будем приманивать удачу научными методами! Эх-х-х!! – и Загогулька хряпнула об пол мою любимую кружку с красным котом-бандитом. Тот и мяукнуть не успел, как рассыпался на мелкие кусочки!
      - С ума сошла! – завопил я.
      Но Загогулька действовала невозмутимо. Жираф с маминой чашки повторил участь кота: рожки – под стол, хвостик – под диван.
      - Народная мудрость: посуда бьётся на счастье, - пояснила Загогулька задушевным голосом и по плечу меня похлопала. – А банки в этом доме имеются? Трёхлитровые? Или хотя бы одна китайская ваза ручной работы с тебя ростом? – и грозно предупредила: - Удача терпеть не может скупердяев!
      Я притащил из кухни три сковородки, пять кастрюль, ложек и вилок – без счёта.
      - Нельзя построить счастья на несчастье других, - говорю. – Давай выбросим небьющиеся вещи – чтобы потом никто не порезался!
      Загогулька охотно согласилась, и мы пять минут наслаждались грохотом. Бам-бах-бур – подпрыгивала на тротуаре сковородка. Курлым-тулым-бурым – рокотала кастрюля. Дзинь-дзинь – смеялись над нами ложки и вилки. Наконец всё было выброшено, даже маленькая кастрюлька с остатками манной каши.
      - В чём теперь мама будет готовить ужин? – приуныл я.
      - Ужин – не нужен! Садимся на самую полезную в мире диету "Плоды счастья"! Так древние люди называли персики, апельсины, гранаты, хурму! А пока твои родители не закупили все необходимые фрукты, надо срочно поднять жизненный тонус!
      Загогульки принялась с шумом вдыхать и выдыхать воздух. Вслед за ней запыхтел и я. Из меня получился бы отличный насос. Голова закружилась – сейчас взлечу. Я встал на руки и зашагал в ритме марша "Прощание славянки". Болтать ногами было так же приятно, как языком!
      - Один мой знакомый гений штангу десять раз поднимет или сто приседаний сделает, - рассказывает Загогулька. – А потом как крикнет: "Эврика"! И получает премию, все его поздравляют и говорят: "Это большая научная удача"! А он отвечает: "Это заслуги моей Музы (его жену Музой зовут). Она уже пятьдесят лет утверждает, что у меня золотая голова". Ты тоже говори: "У Загогулечки голова золотая"! Может, и к нам придёт большая научная удача!
      - Нам с тобой в школу ходить ещё десять лет, поэтому научная удача к нам ни за что не придёт! Это НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!
      - Тс-с-с! - зашипела Загогулька. – Как только удача слышит слова никогда, невозможно, ни за что и не знаю, она тут же забывает адрес тех, к кому шла!
      - Хорошо-хорошо, - испугался я. – Лучше я буду говорить: "У Загогульки золотая голова"! А ты говори, что у меня золотые руки!
      Мы разошлись по углам и стали бубнить: "золотая голова", "золотые руки". Но у меня как назло получалось: "золотые ноги" или "молодые муки", а иногда "холостые внуки". "Нет, - думаю, - так ещё неизвестно, что получиться может". И побежал в другую комнату.
      Возвращаться было труднее. На ногах хлопали мамины туфли – розовые, с белыми бантиками, на каблуке в двенадцать сантиметров. Медвежий тулуп тоже был чуть великоват. Половина его волочилась по полу, и туда набилось всё, что встретилось мне на пути: портфель, клюшка и пальма в горшке. При этом передвигался я почти вслепую, потому что на глаза то и дело съезжала бабушкина бордовая шляпа, украшенная букетом искусственных астр.
      - Эй-эй! – возмутилась Загогулька. – Надо было предупредить, что мы будем играть в маскарад!
      - Это не маскарад, а правда жизни! Эти вещи приносили в наш дом только удачу и счастье. Может, и сейчас помогут? Стоило маме надеть розовые туфли, как она тут же сломала ногу.
      - Удача ей улыбнулась! – развеселилась Загогулька.
      - Ещё бы! Хирург вначале пришёл в восторг от её сложного перелома, а потом его восторг удачно перекинулся и на саму маму. И она тоже удачно быстро сообразила, что если у них появится ещё и сын, то им скучать никогда не придётся!
      Загогулька тут же запрыгнула в туфли – там вполне хватило места для нас обоих.
      - И шляпа приносит удачу? – подозрительно спросила она.
      Я поспешил её заверить:
      - Если использовать шляпу как весло. Эта счастливая мысль пришла моей бабушке в голову, когда её надувной матрас уносило в открытое море. И только загребая шляпой, ей удалось повернуть назад. Потом дедушка с гордостью говорил: "Она не прошляпила свой шанс на спасение!"
      Загогулька заёрзала, завертелась. Ей быстрее хотелось примерить чудесную шляпу, но и расставаться с туфлями было жаль. Я присел на корточки, чтобы помочь Загогульке. И укутал её в тулуп. "Ух, хорошо!" – говорил дедушка, когда возвращался в нём из леса. "Ух, хорошо!" – отвечал я, прижимаясь к нему, холодному сверху и тёплому изнутри. Тулуп похрустывал старой кожей, будто кряхтел: "Ух, хорошо!" Нам с Загогулькой было в нём очень уютно, мы пропитывались медвежьим духом, теплом и счастьем.
      - Я уверена, удача уже на пороге! – прошептала Загогулька мне в живот.
      Мы замерли – вот-вот раздастся звонок в дверь. Загогулька перестала даже дышать… Но тут я сказал:
      - Загогулька, пойдем гулять!
      Распахнул окно, и в него хлынули ветер, листья и дождь.
      - Может быть, встреча с нами для кого-нибудь станет удачей!
      И мы перелезли через подоконник и спрыгнули на асфальт.
      Дождь молотил по домам и дорогам, наводя чистоту и блеск. Тучи летели парусами, а город был кораблём. Дул ветер, прохожие вскидывали руки вверх и подпрыгивали, как будто у них это был такой обычай здороваться.
      - Привет! – кричали им мы с Загогулькой и махали руками.
      А рядом по ручью мчалась бордовая шляпа, а в ней сидел и помахивал хвостом счастливый белый пёс.

[начало] [в пампасы]