Возле деревни Новой Чудновки на берегу речки Серебрянки есть небольшой заповедник - "Чудный Лес". По крайней мере, так он зовётся среди местных жителей. Я пробовал искать его на карте и не нашёл. Может, потому, что он слишком мал. А может, название у него на самом деле совсем другое. В жизни всяко бывает…
      Как в любом порядочном лесу, есть в заповеднике свой леший - Дуб Дубович Чуднолесов. А при нём - целый полк помощников: травников, подкустовников, ведогонек. В полях же, между лесом и деревней, живут всякие полевики. В пшенице - Пшеницыны, в гречихе - Гречкины, на овсяном поле - Овсовы. Есть ещё и Картохины - в картофельных боровках обитают. Это нездешние полевики, заморские. Картошку ведь в стародавние времена из-за моря привезли. С ней и Картохины приехали. С луками, стрелами. На голове - перья, а в зубах - трубки дымятся. Настоящие индейцы!
      Всех этих лесных и полевых жителей люди прозвали духами природы - шутами или анчутками. Как говорится, слыхали звон, да не знали, где он! Похоже - да не то!
      Сами себя эти существа называют чутками. Откуда пошло такое имя, доподлинно не известно. Одни говорят: чутки потому и чутки, что очень чуткие. Всё слышат, всё видят, всё чуют. Другие добавляют, что они очень маленькие, чуточные. С локоток, не больше. Над землёй-то чуть возвышаются. Третьи не спорят, но полагают, что в чутках всего по чуть-чуть намешано: чуток от людей-человеков, чуточка от зверей и птиц. Все они, конечно, правы. Так оно и есть…
      Я знаю много историй про чутков, но больше всего мне нравятся их сказки. Да-да! Как у любого сказочного народца, у чутков есть свои сказки. Конечно же, каждый из сказителей рассказывает по-своему, у каждого свой язык. Один соловьём заливается, а другой пыхтит, сопит да долго слова подбирает. Я записал, как услышал…

Пошёл домовой на охоту. Уф-пуф! В одной руке - ухват, в другой - кочерга. Грозный охотник! Только порог переступил, сосед навстречу:
      - Куда собрался?
      - Медведя пошёл добывать, однако. За мелким зверем бегать - только ноги зря топтать.
      - Медведь большой! - говорит сосед. - Тащить тяжело… Уф-пуф!
      - Я его на месте сварю, - отвечает домовой. - Там и съем.
      - В ладошках варить будешь? - спрашивает сосед. - Неудобно, однако…
      - И то верно!
      Вернулся домовой к себе. За печку… Уф-пуф! Горшок взял - медведя варить. Ведро тоже взял - воды набрать. Мясо рубить - топор нужен. Как не взять! И поленьев сухих прихватил. В лесу-то дрова сырые, каждый знает…
      Всё в кучу сложил. Большая куча получилась! Уф-пуф! Голову почесал, за телегой пошёл. А телеги - нет! Хозяин на базар уехал. Так и не собрался домовой на охоту. Медведя жить оставил…

Жили-были Плеть, Узда и Подкова. Рядышком жили, по соседству. В одной, можно сказать, конюшне. А сами ведь знаете, где две бабы сошлись, там и спор! Ну а ежели три - тут и вовсе базар!
      Плётка-то изо всех, поди, самая языкастая будет, первая начала.
      - Я, - говорит, - среди вас, подруженьки, что ни на есть главнейшая персона!
      Уздечка от такого нахальства чуть в узел не завязалась.
      - Это кто ж тебя в чин такой произвёл? Да и в честь какого праздника?
      - А в честь такого, что меня хозяин собственноручно плёл, душу свою человечью в кажную жилочку вкладывал!
      Ну, Узда ведь, как известно, привыкла всем рот затыкать.
      - Тпру! - говорит. - Хвостатая твоя душа! Ежели на то пошло, так я и вовсе не деревенского происхождения. Меня хозяин в большом городе на ярмарке купил! А родом я из восточных стран: арабскими мастерами выделана, индийским серебром изукрашена!
      Плётка так и взвилась! Может, обуха она и не перешибёт, но отметину оставит. Стеганула сплеча:
      - Делали тебя в селе Портянкине Лапотного уезда. И серебришко твоё липовое - медь копеешная, оловом лужёная!
      Тут Уздечка, само собой, удила закусила и понесла:
      - Клевету распускать все вы горазды, а ежели до дела, так без меня, без Узды, и кобыла со двора не пойдёт…
      Плётка, понятное дело, тоже разошлась - хлещет напропалую:
      - Пойдёт! Ещё как пойдёт! Плёточка по бокам погуляет - так и кляча птицей полетит. Хоть бы и без Узды! Можешь вон Подкову спросить. Зря, что ли, на гвозде висит!
      Час от часу не легче! Лучше бы они Подкову и не трогали. Мозги-то у неё кованые - думает долго. Но ежели посильнее напроситься, то в любой лоб засветит. Молчала-молчала да брякнула:
      - Я, - говорит, - конечно, в высоких материях не сильна. Можно сказать, промеж землёй и копытом живу. Потому и разумение у меня простое: без Подковы-то любая лошадь захромает. Какая бы Узда ни была! И хоть ты Плёткой все бока обдери…
      Ну, тут, как водится, соседки на неё накричали, меж собой помирились и спор-базар на том успокоился. Да и чего спорить-то было? Всем известно, что самая что ни на есть главная в конюшне - Торба с овсом. Сумка с едой лошадиной. На некормленой-то лошади далеко не уедешь. Это вам любая кобыла подтвердит…

Как-то раз заспорили между собой ягоды. Которая из них на медвежьем столе главная? от какой ягоды у косолапого силы больше становится?
      - Меня, меня слушайте! - кричит Малина. - Я - самая медвежья ягода. Спросите любого, где летом Медведя искать? Конечно, в малиннике!
      - А вот и нет! В бору он пасётся! - хором спорят с Малиной две сестрички, Черника с Брусникой.
      - На болоте! На болоте! - твердит их тётка Голубика.
      - Точно, точно! - поддакивает ей соседка по кочке - ягода Морошка.
      В общем, спорят-шумят. Дружка дружке слова не дают. Одна Клюква сидит тихонечко и шепчет:
      - А меня Медведь тоже любит…
      - Сказала тоже! - смеётся Морошка. - От тебя, кислущей, только зубы сводит. То ли дело я! Вон какая золотая, словно солнцем налитая!
      Целое лето спорили, договориться не могли. А всё потому, что завтракал Медведь на Морошковом Болоте. К обеду в Черничный Бор перебирался. А ужинал на опушке - в малиннике.
      Кончилось лето красное, наступила осень. Сунулся косолапый в лес, забрёл на болото - и пригорюнился. Нет там ягод. Только клюква одна. Пожевал Медведь ягодку, другую. Кисло! Рад бы не есть, да надо. Набил брюхо кислятиной и залез в берлогу.
      Всю зиму Медведь проспал. Сладкие сны смотрел - про мёд да про малину. Не про клюкву же! По весне вылез: худой, голодный. Да и лес вокруг стоит не лучше - такой же тощой! Ни травинки, ни ягодки. Под деревьями ещё сугробы лежат. А земля такая мороженая, что никакого вкусного корешка не откопаешь! Что делать, чем закусить?
      Глядь, а на болоте клюква из-под снега вытаяла. После мороза-то она сладкая, сочная. Наелся Медведь до отвала. Тепло по жилочкам побежало. Силушку косолапый почуял. То-то Клюква радовалась! Да вот незадача: никто её славы не видел. Ведь ранней-то весной на болоте не то что другой ягодки, а и цветочка не сыщешь.
      Вот потому до сих пор ягоды меж собой и спорят: какая ж из них самая медвежья, какая косолапому больше силы даёт?

Кто на озере был, эту птаху видал. Грудка беленькая, галстук чёрненький, а спинка серо-бурая. Точь-в-точь как песок на берегу, с речным илом перемешанный. Птичку Зуйком зовут. Куликам и Чайкам родня. Да видать, не ровня…
      Случилось это в стародавние времена, когда птицы меж собой землю делили. Кому где гнездо вить. Ну, Зуйковы-то родичи враз на крыло - и в наши северные края подались. И Зуёк, понятное дело, за ними.
      Хоть и малы крылья, а отстал ненамного. И так это его обрадовало, что Зуёк целый месяц токовал-веселился. А когда петь-плясать устал, глядь, гнездо-то строить и негде. Все места заняты.
      Полетел было на озеро - а там каждый остров до отказа забит. По всем кочкам тётки троюродные, Чайки да Крачки, гнёзда построили. Яйца уж лежат. Да и страшненько с тётками. Чайки - бабы крупные, горластые. Не задавят, так с ума сведут.
      Кинулся к ручью, что в озеро впадает. Опять промах: все прибрежные кусты учтены и посчитаны. Своими же, Куликами: Перевозчиками да Поручейниками. А дальше, на заливных лугах, Чибисы кричат с Веретенниками. Не хотят к себе братца двоюродного пускать. Будто и не родня вовсе!
      Мыкался-мыкался Зуёк и остановился на отмели. Гольный песок да мелкие камушки. Ни травинки, ни веточки. Ни гнезда свить, ни птенцов от чужих глаз укрыть.
      Расковырял Зуёк ямку в песке и свистит Зуихе своей: клади, мол, яйца сюда, видно, доля наша такая. Отложила Зуйкова жена яйца. Да только сидеть на таком гнезде не стала. Неуютно ей: и ветром продувает, и видно отовсюду. Присыпала она кладку песочком речным и пошла с мужем по соседям-родственникам на судьбу свою жаловаться.
      И вот, понимаешь, какая штука вышла. Пока они ходили да печалились, солнце песок прогрело. Яйца сами собой насиделись - птенцы вывелись! Понравилось это Зуйкам. Они и на следующий год так же сделали. И на третий, и далее…
      С тех пор все Зуйки гнезда не вьют, птенцов не высиживают. Каждую весну напролёт веселятся, а летом на судьбу жалуются.

Пристал как-то Заяц к Бобру с расспросами. Ну прямо как пиявка прилип!
      - Зачем тебе, - говорит, - такой хвостище: длинный да широкий? У меня-то хвостик вон какой маленький.
      А Бобр у нас зверь серьёзный, степенный. Обстоятельно так отвечает:
      - Хвост, понимаешь ли, штука важная. К примеру, когда я дерево подгрызаю или просто обедаю, на хвосте своём, как на брёвнышке, сижу. А если плаваю, хвост у меня - и как руль, и как весло…
      - Бобр, а Бобр! - не унимается Заяц. - А как ты под водой плаваешь? Неужто вода тебе ни в нос, ни в уши не попадает? Я как-то в ручей свалился, так вода во все дырочки налилась! Чуть не захлебнулся!
      Бобр и тут ему полный ответ даёт:
      - Я когда ныряю, уши складываю, а ноздри плотно сжимаю. Вот вода и не затекает.
      - Ишь ты! - удивляется лопоухий. - Ловко придумано. И как ты всему научился?
      Вздохнул Бобр:
      - Жить захочешь - научишься!
      И плюх в свой ручей! Вроде как по делу. Ну а по правде - лишь бы от Зайца отделаться. Сколько ж можно болтать!
      А косой уселся на Бобровой плотине - и давай уши складывать да нос зажимать! И всё голову в воду суёт. Для проверки - хорошо ли получается?
      Так увлёкся, что не заметил, как Лиса сзади подкралась. Уши-то с носом у него другим были заняты!
      Хорошо, Бобр ему знак подал. Хвостищем своим по воде шарахнул. Опасность, мол, рядом!
      Заяц от удивления глаза растопырил, Лису увидал - да как сиганёт через ручей! А там что есть духу - в лес! Забился в самые что ни на есть густые кусты и думает: "Зайцу на этом свете не хвост нужен, а уши большие. Чтобы Лису слышать! И ноги длинные. Чтобы бежать быстрее! А хвост как раз должен быть маленьким. Чтобы никто за него не ухватил!"

Давно это было… Уф-пуф! Когда деды наших дедов ещё за морем жили. В других лесах охотились, однако. Других зверей видели. Я про них от отца слыхал. Расскажу, как запомнил. Уф-пуф!
      Как-то раз дикий кот из племени Горных Львов на охоту пошёл. Звали его Кугуар. Или Пума, по-вашему. Уф-пуф… В дальние края, однако, пошёл. Где до него ни один дикий кот не охотился. Где добычи так много, что она сама к охотнику идёт. Уф-пуф!
      Долго шёл Кугуар. Пока наконец не нашёл такое место. Хорошее место. Богатое. По лесам олени бегают. По лугам кролики скачут. В реках рыба плещется. Живи - пока не надоест!
      - Эта земля мне нравится! - сказал Кугуар из племени Горных Львов. - Я буду здесь хозяином!
      Уф-пуф! Громко, однако, сказал. Чтобы все слышали. И никто против ничего не ответил. Наверное, согласились…
      Только один зверь возразил. Звали его Тату-Мулита из племени Броненосцев. Странный зверь. Морда, как у барсука, уши заячьи, а на спине - панцирь, как у черепахи. Уф-пуф!
      Однако Тату-Броненосцу тоже было страшно. А потому из норы он даже не вылез. Только морду свою длинную показал.
      - Зря шумишь, Кугуар! - сказал коту Броненосец. - Зря воздух пугаешь! Эту нору рыл мой отец. В этой земле - кости моих дедов. Мы здесь жили с начала времён. Это наша земля…
      Один слово сказал - второй ответил. Спор получился, однако. Большой спор, а рассудить некому. Уф-пуф!
      - Ладно! - говорит Кугуар из племени Горных Львов. - Словами дела не решить. Бороться надо, однако. Кто первым сдастся, тот с этой земли уходит. Другой жить остаётся… Готовься к бою. Завтра на рассвете снова сюда приду…
      И ушёл. А Броненосец Тату остался. Сел у своего костра. Трубку закурил. Уф-пуф! Думать, однако, стал.
      Высоко поднялся дым его трубки. Все соседи видели этот дым. Многие в гости пошли. На огонь пошли посмотреть, трубку покурить. Хороший совет дать. Уф-пуф!
      Первым притопал к костру Белобородый Пекари, нашим Кабанам дальний родич. С грозными клыками зверь, хороший воин. За ним прилетела длинноносая птица Арасари из племени Туканов. С крепким клювом птица - тоже воин неплохой. Уф-пуф!
      Однако, не только сильные и смелые пришли. Спустился с дерева смешной большеухий Какомицли - Древесный Енот. Если правду сказать, воевать этот зверь не любит. Но многое слышит, многое знает. Советом может помочь.
      За ним и другие появились: хитрый кролик Апеаре - Ватный Хвост, ленивый Поркупин из племени Древесных Дикобразов… Уф-пуф… Прибежала даже робкая птичка Хьют-хьют из племени Тапаколо. Толку от птахи немного, но лишняя голова не помеха. Уф-пуф!
      - О чём думаешь, брат Броненосец? - спросили гости. - Расскажи. Вместе подумаем, вместе выход найдём.
      Поднял голову Тату-Мулита, трубку курить перестал, рассказал всё как есть. И о споре с Кугуаром из племени Горных Львов, и о бое, что ждёт его завтра… Ничего не скрыл от гостей Броненосец, обо всём поведал соседям. Снова трубку свою закурил. Уф-уф-пуф! Стал ждать, что хорошего скажут…
      - Кугуар - сильный враг! - первой пискнула птичка Хьют-хьют. - Очень сильный враг! Лучше убежать!
      И все, кто сидел у костра, стали смотреть на звёзды. Уф-пуф! Чтобы не засмеяться. Все знали, что Хьют-хьют - трусиха и плохая летунья. Правда, бегает хорошо. И в нору прячется быстро.
      - Нет! Надо на него целой кучей навалиться! - громко крикнул длинноносый Тукан Арасари. - Мы всегда так делаем, когда кто-то на нас нападает. Враг силён, но стая сильнее!
      И все закивали головами. Все знали, как Туканы защищают своих, - прямо как наши Сороки! Уф-пуф!
      Но Белобородый Пекари не согласился со всеми. Сказал, громко щёлкнув зубами:
      - Тут стаей нельзя! Это поединок воинов. Нарушим правила - Кугуар обидится. Всех переловит по одному…
      И все снова закивали. Кугуар - опасный зверь. Лучше его не злить. Уф-пуф…
      - Когда враг силён, надо его обмануть! - сказал Кроликовый Сыч из племени Пещерных Сов. - Хитрость всегда побеждает силу.
      Кроликовый Сыч знал, что говорит. Он свою нору всегда хитростью защищал. Шипел, как Гремучая Змея.
      - Хорошая мысль! - похвалил Сыча Белобородый Пекари. И все тоже стали хвалить. Если сам Пекари одобрил, значит, это хорошо. Пекари - умелый воин. И знает толк в военной хитрости. Уф-пуф!
      - Отойдём в сторону, брат Тату! - сказал Белобородый Пекари Броненосцу. - Тайна ушей не любит…
      И тогда Тукан Арасари стал петь громкую песню. А все подхватили. Чтобы никто не слышал, о чём шепчутся Пекари и Броненосец. Все уважали чужую тайну. Уф-пуф…
      Только большеухий Какомицли - Древесный Енот слышал всё. Но не проболтался никому. Очень хотел, чтобы Броненосец победил Кугуара, однако. Уф-пуф…
      А Пекари вот что сказал:
      - У нас, у Пекари, всегда рождаются двойняшки. Похожие друг на друга, как две половинки одной фасоли. Я слышал, и у вас бывает такое.
      - Твои уши тебя не обманули, - ответил Тату соседу. - Броненосцы тоже рождаются близнецами. Я и три мои брата похожи, как яйца в одном гнезде. Соседи думают, будто в норе я один живу. Так мы похожи… Уф-пуф!
      - Очень хорошо, брат, очень хорошо! - помахал белой бородой Пекари. - Пусть это станет военной хитростью Броненосцев. Ты понял меня, брат Тату?
      С тем вернулись они к костру и долго пели боевые песни. Кто знает: может, больше и петь не придётся. Потом спать разошлись…
      Утром, однако, снова все собрались. Уф-пуф! На битву смотреть. На битву их друга Тату-Мулиты с пришлым зверем - котом Кугуаром. На битву, в которой решится, чьей земля теперь будет отныне, кто хозяином станет лесов и лугов… Уф-пуф…
      Только солнце поднялось над лесом, вышли биться борцы на поляну. Боролись, однако, недолго. Кугуар победил. Уф-пуф! Повалил Броненосца. Потом в кусты закинул. Лапы отряхнул, пот со лба вытер. А Тату-Мулита уже из кустов вылезает. Говорит:
      - Я не сдаюсь! Давай дальше бороться!
      Уф-пуф! Осерчал Кугуар, налетел на врага. Снова его повалил. И снова в кусты забросил.
      - Вот, - говорит, - смотрите! С каждым так будет!
      Смотрят звери, Тату опять уж выходит. Бодрый, свежий. Будто и не боролся.
      - Есть ещё силы в моих лапах! Бой ещё не окончен! Уф-пуф!
      Так сказал Броненосец - и битва закипела вновь. Сильно закипела - как вода в нашем котле.
      Снова бросал Кугуар Броненосца в кусты, и снова невредимый Тату выходил на поляну - пока Кугуар не сдался… Уф-пуф!
      - Живите как жили, - сказал побеждённый кот из племени Горных Львов. - Я ухожу!
      И ушёл искать другие угодья. Где маленькие зверьки не такие упорные. Где их победить легче. И где, однако, можно хозяином чужой земли стать. Уф-пуф…
      Как только Кугуар скрылся за дальним холмом, из кустов вышли сразу три Тату-Мулиты. Рядом с братом встали. И все увидели, что Броненосцы похожи друг на друга. Очень похожи - как яйца в одном гнезде. Уф-пуф…
      И все поняли, о какой военной хитрости говорил Белобородый Пекари, дальний родич наших Кабанов. Даже дикобраз Поркупин догадался. Хотя его и не считают умным. Однако, ещё что-то поняли соседи Броненосцев. Очень простую вещь. И очень важную. Уф-пуф!
      Когда брат за брата стоит, их никто победить не может!

[в пампасы]