Когда я была маленькой, мы жили в деревне, в Башкирии. Зимы там морозные и
снежные, поэтому домашних животных – коров, лошадей, овец, коз, гусей, кур,
уток, чтобы те не замерзли, зимой содержат в тепле, в хлеву (так называется
тёплый сарай).
Той зимой, о которой я хочу рассказать, мне было три года. Снега было так
много, что деревенские домики занесло почти по крышу. Во дворе, как раз
рядом с хлевом, где жили овцы и гуси, была устроена горка, с которой мы,
дети, каталась на санках.
Вот я скатилась с горки и снова полезла наверх, толкая перед собой санки.
Нелегко было взбираться по скользкому склону. Вдруг из хлева вырвался
страшный большой гусак. Вытянув длинную шею и угрожающе шипя, он подбежал
сзади и больно ущипнул меня за ногу!
С тех пор я боюсь гусей и стараюсь обойти подальше, потому что у них есть
одна плохая привычка: если вожаку стада кажется, что ты подощёл слишком
близко и гусям грозит опасность, он вытягивает шею и, устрашающе хлопая
крыльями и гогоча, бросается в атаку. И если не успеешь убежать, больно
ущипнёт своим крепким клювом.
А ещё гуси обладают хорошим слухом, слышат малейшие шорохи и терпеть не
могут, чтобы кто-то нарушал их размеренную жизнь. Эта гусиная чуткость, как
рассказывает легенда, спасла когда-то город Рим.
Давным-давно, ещё до Рождества Христова, дикие народы – галлы, напали на
Рим, перебили многих его защитников, разграбили город, убили множество
людей. Но некоторые римляне успели укрыться в Капитолии (так называется их
укреплённый кремль). Враги знали, что больше всего ценностей спрятано
именно там, но им не удавалось захватить его, так как Капитолий был хорошо
защищён.
Капитолий стоял на высокой горе. С одной стороны – неприступные стены с
воротами, с другой – крутой обрыв. Галлы решили напасть со стороны обрыва,
откуда их не ждали. Ночью они тихонько полезли на обрыв, поддерживая друг
друга снизу и передавая копья и мечи. Они уже почти достигли вершины. Ни
одна городская собака не учуяла врага, а часовые несли караул с другой
стороны. Но внезапно проснулись потревоженные шорохами гуси, громко
загоготали и захлопали крыльями. На шум к обрыву кинулись римские воины,
увидели галлов и, скинув врагов, забросали их камнями. Нападение было
отражено. Чуткость гусей спасла Рим. С тех пор в Италии этих птиц почитают
как героев.
Раньше корову в крестьянских семьях очень ценили, она была почти как член
семьи: её любили, ею дорожили, её берегли. Она была кормилицей, потому что
давала людям пищу: молоко, сметану, творог, масло. В трудные времена, если
у семьи не было лошади, корову запрягали в плуг, чтобы пахать землю. Летом
корова паслась на лугу, а на зиму люди заготавливали для неё сено: косили
траву, сушили её на солнце и собирали сначала в копны, а потом – в большие
стога.
Когда в холодное время года – зимой или ранней весной – у коровы рождался
телёнок, первое время, чтобы телёнок не простудился, она жила с ним в доме
вместе с крестьянской семьёй.
Однажды зимой мама послала меня отнести соседям утюг. В ту пору у них
отелилась корова и вместе с новорождённым телёнком содержалась в доме,
недалеко от входной двери. Утюг был не электрический, как сейчас, а
угольный. Верхняя крышка его открывалась, и внутрь клались горящие угли.
Сделанный из чугуна утюг был очень тяжёлым, я еле его тащила.
Держа утюг в руке, я перешагнула порог из сеней в дом и, повернувшись
спиной вперёд, одетая в пальто и закутанная в платки, неуклюже закрывала за
собой дверь.
В тот же момент корова, защищая телёнка от неизвестной опасности, двинулась
ко мне. Наклонив голову, подхватила меня на рога и подкинула вверх. Я
подлетела к потолку и шлёпнулась на пол в сенях; утюг грохнулся рядом. Всё
произошло так быстро, что я не успела даже испугаться. Спасло меня то, что
я не накололась на рога, а попала на коровью голову позади рогов.
Защитив таким образом своего телёнка, корова попятилась назад.
Тут, на моё счастье, прибежала хозяйка дома. Оттолкнула корову подальше от
двери и помогла мне подняться.
Вот так решительно и надёжно коровы защищают своих детей!
Незадолго до войны – в 1939-1940 годах, когда мне исполнилось семь лет,
родители в начале лета отвозили меня в большую деревню Водоцкое Городище. В
тех местах, в маленькой соседней деревеньке под названием Медведёвка, в
детстве жила моя мама Ольга Фёдоровна, тогда просто Оля. В семье было
восемь братьев и сестёр.
Тогда, в начале ХХ века, многодетным крестьянским семьям жилось трудно. С
восьми лет Оля и её сестричка Аня всё лето пололи свёклу – руками
выдёргивали сорные растения на свекольном поле.
Их старший брат Павлик ухаживал за конями, которыми владел живший по
соседству богатый помещик. Коней нужно было всю ночь сторожить на лугу, где
они щипали и ели траву. Рано утром коней гнали к реке: они пили речную
воду, совсем как люди пьют по утрам чай. Потом взрослые забирали лошадей
для работы: на молотилку, на пахоту, на конную косилку и сеноворошилку,
запрягали в повозку возить сено. Тогда не было тракторов и работы выполняли
с помощью лошадей, как говорили – на конной тяге.
Мне тоже посчастливилось вместе с ребятами постарше бывать в ночном – пасти
ночью на лугах, вдали от деревни, табун лошадей. Нам, пастухам, надо было
следить, чтобы ни одна лошадь не отбилась от табуна. А такое случалось:
поедая траву, лошадь могла так увлечься, что уходила на другие луга, в
чужую деревню. Поэтому кто-нибудь из ребят время от времени уходил от
костра, садился на одну из лошадей и объезжал луг, сгоняя удалившихся коней
ближе к середине луга – к костру, который горел до рассвета.
Если кому-то из коней всё-таки хотелось убежать подальше, его стреноживали
– связывали две передние ноги мягкой верёвкой так, что шаг мог быть только
очень коротким. А коротким шагом далеко не уйдёшь.
Спали мы по очереди. Утром ребята садились на коней и гнали табун к речке.
Кони знали эту дорогу и весело бежали на водопой. После ночного отдыха, еды
и питья они были готовы к новому трудовому дню. Эти рабочие лошадки были,
как правило, спокойны, дружны между собой, послушны людям.
Но спустя четыре года мне пришлось увидеть в белорусской деревне коня с
совсем другим характером: непослушного, подчиняющегося только тому, у кого
в руке кнут и кто крепко держит его за уздечку. Я взялся водить его на
водопой. Это было непросто, потому что он то и дело норовил сбросить
всадника и успокаивался, только когда пил воду из реки.
И однажды конь всё-таки сбросил меня с седла. Было это так: я только сел в
седло и едва успел взяться за уздечку, как он рванул с места так резко, что
я сразу свалился на землю. А довольный конь сам побежал на водопой.
Это случилось во время войны, когда фашисты напали на Россию, разрушали и
сжигали дома, заводы, убивали, грабили. Люди убегали от немцев вглубь
страны. Было голодно.
Мы жили втроём – я, мама и моя двоюродная сестра Маша – и, как большинство
людей в то время, нуждались буквально во всём. У нас не было мыла,
керосина, чтобы готовить пищу на керосинке, дров, чтобы согреться, а
главное – постоянно хотелось есть. Страна отдавала фронту всё что могла,
чтобы прогнать врага.
К счастью, нам удалось купить козу. Сарая у нас не было, поэтому коза жила
на улице, а в зимние, особенно морозные дни – с нами в доме.
О козах мы уже тогда знали кое-что из книг. Знали, что козы умные и
подвижные животные, не трусливы, могут защитить козлят от мелких хищников.
Они сообразительны и даже хитры. Отличаются большим любопытством: при
случае стараются изучить новый предмет или участок пастбища; всегда ищут
способ преодолеть преграду, а найдя лазейку, пользуются ею постоянно.
Игривы, любят залезать на возвышенности, на крыши, могут взобраться на
дерево. Козы очень чистоплотны: они не пойдут в облаке пыли рядом со стадом
овец, а на водопое не залезут с ногами в воду, а аккуратно встанут на
колени и напьются чистой воды.
Мы назвали нашу козу Катей и каждый день доили. Молока она давала много,
наконец мы были сыты. Но чем кормить козу? Надо сказать, наша коза обладала
человечьим интеллектом и была столь умна, что сама добывала себе пищу.
Только в базарный день, когда деревенский базар закрывался, мы подбирали на
его территории выпавшие из крестьянских повозок клочки сена для нашей козы,
в остальные дни она кормилась сама. И вот как это было.
Через дорогу от нас жила семья, имеющая больший достаток, чем мы. В сенях у
них стояло помойное ведро, куда собирались остатки пищи и картофельные
очистки для домашней скотины. Дверь всегда запирали на задвижку. Как наша
Катька научилась эту задвижку открывать – загадка, которую не смогли
разгадать ни мы, ни соседи. Катька делала это регулярно. Преодолев все
преграды, расставленные женой соседа, она тихо заходила в сенцы, съедала
сколько успевала и быстро убегала. После этого обычно раздавался женский
крик. Коза понимала серьёзность ситуации и, спрятавшись, не показывалась на
глаза до следующего раза.
Заслуга Катьки была ещё и в том, что она каждый год приносила нам двух-трёх
симпатичных кудрявых козлят. Козлята жили с нами в доме и весело носились
по нашей комнате. Но стоило только наступить копытцем на что-нибудь мягкое,
например,
на одеяло, как появлялось мокрое пятно. Но мы сильно не огорчались, мы были
благодарны нашей Катьке за то, что она спасла нас во время войны от голода.
Черепашка Яшка была любимцем семьи, особенно семилетней Наташи и
пятилетнего Андрюши. Она жила в домике, устроенном внутри деревянного
ящика. Внутрь ящика мы насыпали опилок и стружек и поставили два блюдечка.
Одно было с водой, а в другом для Яши был приготовлен вкусный обед:
морковка, яблоко, капуста, порезанные на мелкие кусочки. Были у Яшки и
любимые лакомства – он обожал сладкую малину и ягоды земляники.
Яшка был очень любопытным. Вытянет из панциря сморщенную шею, посмотрит
вокруг блестящими глазками и отправится гулять по квартире. А нам нужно
было всё время смотреть под ноги, чтобы нечаянно не наступить на малыша.
Почувствовав опасность, Яшка моментально прятал голову в панцирь.
Раза два в месяц Яшку купали в тёплой воде и после этого как следует
вытирали, чтобы он не простудился.
Так мы жили. Дети ходили в детский сад, мама и папа работали. Яшка
оставался дома и ждал, когда мы вернёмся домой.
Летом мама Эля (теперь это бабушка Эля) с детьми Наташей и Андрюшей, как
обычно, на поезде поехала в отпуск к бабушке Оле и деду Косте в город
Карачев в Брянской области. Ехать надо было долго, всю ночь. Дети захотели
влезть на верхние полки, но им разрешили только немного полежать там,
посмотреть в окно, потому что поезд отходил ночью, а спать детям на верхних
полках было опасно.
Колёса стучали, за окном пролетали огни городов и посёлков, деревья, поля.
Проводница принесла нам белоснежное постельное бельё, чай в стаканах с
металлическими подстаканниками. Мы поужинали за маленьким столиком и
улеглись спать.
Яшку оставили с папой в Коломне, чтобы он помогал ему писать научную
работу. Чтобы мы не скучали и не беспокоились, папа почти каждый день
присылал нам письма с описанием Яшиного поведения в стихах, а также
нарисованные карандашом рисунки – Яшины портреты. Дети ждали этих писем и с
восторгом рассматривали рисунки.
Но вот случилась беда: в очередном письме папа сообщил, что Яшка сломал
лапу и он обработал её стрептоцидом (папа всё обрабатывал стрептоцидом) и
перевязал бинтом. К письму был приложен портрет страдающего Яшки. Мы очень
жалели его, дети даже всплакнули. Но Яшка быстро выздоровел.
Через несколько лет, когда мы собрались к морю на целый месяц и Яшку не с
кем было оставить, пришлось подарить его другой семье. Может быть, он и
теперь живёт, ведь черепахи живут больше ста лет!
Мой приятель, охотник Валентин, принёс нам ёжика. Мы назвали его Иржиком.
Он бегал по квартире, каждый раз сворачиваясь в сердитый колючий комок,
если кто-то к нему приближался. Он был такой смешной!
Скоро мы изучили его повадки. Днём Иржик прятался где-нибудь под диваном
или в углу и спал там, а ночью выходил на охоту. Найдя сложенную в углу
стопку прочитанных газет, нанизывал газету на иголки и путешествовал так по
квартире, щурша бумагой и громко топая своими маленькими лапками. Это было
его любимое занятие, газеты он просто обожал. Только погасишь свет, как
Иржик направляется к газетам, цепляет их и тащит куда–нибудь. Наверное, ему
казалось, что он в осеннем лесу, а газеты – это сухие листья.
К весне Иржик заскучал, стал грустным, малоподвижным, у него испортился
желудок. Мы поняли, что ему стало скучно с нами и требуется общение с
другими ёжиками. Поэтому, как только снег начал таять и на солнечных
пригорках появились проталинки, мы отвезли его в соседний лес, Конев Бор, и
выпустили там, где земля подсохла. Увидев, как он деловито обнюхал полянку
и засеменил в лес, мы обрадовались и крикнули вслед: «Иржик, счастливо!»
Если до этого мы сомневались, хорошо ли ему будет в лесу в
такое время, то теперь, увидев его уверенный побег в родную стихию,
успокоились.
Однажды мы с уже взрослой Наташей в конце лета ночевали на даче. Ночи были
тёмные, звёздные; соседские окна не светились, все уехали в город.
Казалось, мы одни во всём дачном посёлке. Стало даже как-то жутковато. И
вдруг слышим: кто-то ходит по крыльцу. Мы затаили дыхание. Прислушались:
кто-то, даже не очень скрываясь, уверенно топает по деревянному полу!
Наташа оказалась очень храброй: невзирая на мои протесты, решительно
распахнула дверь, и мы увидели, как, быстро перебирая лапками, убегает
ёжик. Мы налили в блюдце молока и поставили на крыльце, а утром увидели,
что молока нет. С тех пор ёжик каждую ночь приходил к нам за угощением.
С Коневым Бором, куда мы выпустили Иржика, связана ещё одна история.
Той весной, когда мы распрощались с Иржиком, скоро пробудились ручьи. Весна
звала людей выйти из квартир на яркое солнце, полюбоваться первыми цветами
– подснежниками. И мы с друзьями отправились в Конев Бор, на своё
постоянное место.
В Коневом Бору у костра
Несмотря на солнечный день, было ещё довольно холодно. Дети разбрелись по
поляне, кидали щепки в ручей, пускали кораблики и ловили тритонов. Тритоны
– это такие маленькие животные размером в ладонь, которые живут в воде и на
суше. Это не жабы и не ящерицы, хотя немного похожи на них. Тритоны хорошо
плавают и бегают по дну ручья, а по земле ходят неуклюже, предпочитая
прятаться под камнями или в опавшей листве.
Андрюша, ему было года три, увидел в ручье тритона, потянулся за ним и, не
удержавшись, как был в тёплом зимнем комбинезоне, так и упал в ледяную
воду. Мы – мама, папа и другие взрослые – бросились его спасать. Вытащили,
а он весь мокрый, дрожит, испугался. Мужчины быстро сняли с себя одежду,
раздели его и, вытерев насухо, завернули в майки, рубашки, свитера и шарфы.
Обошлось без простуды. Вот как у нас ловят тритонов!
Альта, Пират и другие собаки
Рассказ бабушки Эли и Тани
Наташа с Андреем подросли, и какое-то время животных в доме не было. Но вот
родилась младшая наша дочка Танечка, и снова: «Мама, купи собачку!» Мы не
решались выполнить её просьбу. Но Таня оказалась страстной и настойчивой
любительницей собак, не могла пройти мимо них спокойно.
Гуляя во дворе со стайкой сверстников, Таня, уже школьница, стала опекать
бездомных собак, играть с ними, кормить, дрессировать и пытаться пристроить
в чью-либо семью. Конечно, сначала просьба «взять домой несчастную собачку»
была обращена к собственным родителям, а потом опрашивались остальные
родственники и соседи.
Стоило Тане появиться на крыльце с угощением, тайно вынесенным из дома, как
со всех сторон неслись каким-то чудом учуявшие её собаки. Она гладила их,
называла по именам, а они её облизывали! Увещевания и запреты взрослых
полностью игнорировались. Положение с санитарной точки зрения становилось
угрожающим.
Однажды, придя домой с работы покормить мою третьеклассницу обедом, я
почуяла что-то неладное. Так оно и оказалось. Таня пожалела «ничейного»
пуделя, которого встретила, гуляя утром во дворе, и привела его домой.
Пудель оказался на редкость талантливым и с удовольствием выполнял все
команды. Таня учила его прыгать через стулья, стоять на задних лапах,
ложиться и вставать по команде. Обоим было страшно весело. До тех пор, пока
я не позвонила в дверь.
Застигнутая врасплох, Таня не смогла придумать ничего лучшего, как засунуть
несчастного пуделя в кладовку, в компанию к чемоданам и зимним пальто. Но
вместо того чтобы сидеть тихо, недовольный таким оборотом событий пудель,
услышав мой настойчивый стук в дверь, принялся громко лаять. Пришлось и
собаке, и Тане спасаться бегством от маминого гнева!
Одно время обитала у нас во дворе бездомная овчарка Найда. Дети любили
собаку: кормили, играли с ней. Несмотря на внушительные размеры, Найда была
совершенно безобидна, позволяла детям делать с ней всё что захочется. К
Найде присоединилось ещё несколько ничейных собак, которых детвора опекала.
Но, на своё несчастье, Найда не любила пьяных, и это стало причиной
трагедии, разыгравшейся в нашем дворе.
Случилось так, что она залаяла на одного пьяного соседа, который шёл по
двору с детской коляской. Тот подумал, что собака лаяла не на него, а на
его ребёнка, и решил с ней расквитаться. Он оказался очень жестоким
человеком. Как дети ни прятали от него Найду, как ни уговаривали, как ни
пытались её защитить, однажды обнаружили её убитой. У соседа не оказалось
ни совести, ни жалости. Дети плакали и долго не могли успокоиться. А у
Найды тогда как раз были щенки; шесть маленьких щенят остались без мамы.
К счастью, щенков удалось пристроить добрым людям. Не знаю, мучило ли
соседа раскаяние, но ясно было одно: дурная привычка выпивать отняла у
человека ум и совесть, и он фактически совершил преступление. Будучи
пьяным, не смог понять побуждений собаки, хотя, конечно, нельзя не
согласиться и с тем, что не должны быть бездомными такие добрые собаки, как
Найда.
Горькое воспоминание о людской жестокости и о бедной Найде осталось у детей
на всю жизнь. Я тоже переживала печальный конец Найды и испытывала тревогу
за Таню и соседских детей, на глазах которых это произошло. Узнав о моих
переживаниях и о любви Тани к собакам, однажды вечером к нам домой явился
один мой замечательный товарищ, капитан второго ранга, бывший подводник
Виталий Александрович. За пазухой он нёс… беленький пушистый комочек. Это
был полуторамесячный щенок французской болонки. Мы назвали его Альтой.
Альта была беленькая; густая длинная чёлка закрывала глаза, и было
непонятно, как она может видеть сквозь этот занавес. Преданность её была
удивительна.
Мы с удовольствием выгуливали Альту во дворе. Было смешно наблюдать, как
дедушка Коля, высокий и представительный, ведёт на поводке маленькую белую
собачку. Она каким-то образом чувствовала, когда я, возвращаясь с работы,
поднималась на крыльцо: тотчас раздавался счастливый лай и Альта начинала
возбуждённо бегать по квартире.
Альта была очень музыкальна: стоило Тане сесть за пианино и заиграть
что-нибудь грустное, например, полонез Огинского, как она садилась рядом и,
вытянув мордочку вверх, «подпевала». Таня думали, что это мы научили
собаку, чтобы подшутить над ней, не верила, что Альта любит петь.
Альта подросла и радовала нас несколько лет. Но пришлось расстаться с ней,
когда у нас поселилась больная и старая бабушка Ольга Фёдоровна. Она плохо
видела и несколько раз чуть не раздавила собаку, наступив на неё.
В последнюю ночь Альта, выкупанная, ласковая, лежала со мною в постели и
всё норовила поцеловать. А утром Коля поехал с ней на птичий рынок в Москву
и отдал женщине, которой Альта понравилась с первого взгляда. Новая хозяйка
сказала, что они уезжают на Дальний Восток и возьмут Альту с собой. Так
далеко уехала от нас наша любимица…
Таня очень переживала разлуку и вскоре начала строить новые планы по
обзаведению «лучшим другом».
И вот как она перехитрила нас. Когда мы праздновали мой день рождения и
сидели за большим столом с родными и друзьями, Таня вдруг встала из-за
стола и, объявив, что у неё есть для мамочки подарок, исчезла куда-то на
полчаса. Вернувшись, поздравила меня и вынула из-за пазухи подарок – щенка!
Расчёт был на то, что мама не откажется от подарка, тем более при гостях. И
он полностью оправдался!
Так у нас появилась породистая восточно-сибирская лайка. Вокруг одного
глаза у щенка была белая шерсть, а вокруг другого – чёрная, поэтому мы
назвали его Пиратом. Ни одно из предложенных в квартире мест ему не
понравилось, пока он сам не улёгся под ванной. Туда и перенесли коврик:
пусть там и обретается!
Пират подрастал, и под ванной ему становилось тесно. Было и ещё одно
неудобное обстоятельство: Пират, как и все щенки, был очень любопытным.
Если кто-то принимал ванну, он с интересом разглядывал его, положив морду
на край. Коля стал возмущаться: нельзя спокойно помыться, всё время видишь
перед собой всепонимающие собачьи глаза!
Я понимала, что не дело держать охотничью собаку в тесной квартире, ей
нужен простор. Да и Таня поступила в институт в Москве, дома стала бывать
только по выходным, и то не всегда. И вот однажды, будучи в гостях у
коллеги, Зои Алексеевны Северовой, я рассказала несколько забавных случаев,
связанных с Пиратом. Среди гостей оказался заядлый охотник, родственник
хозяйки, живущий в частном доме. Он мечтал о породистой охотничьей собаке и
пожелал посмотреть Пирата.
На следующий день он пришёл к нам с сантиметровой лентой и ещё с чем-то.
Тщательно обмерил собаку, заглянул в пасть, осмотрел зубы и долго мялся и
кряхтел. Я спросила, в чём дело. Заикаясь, он стал путано объяснять, что
собака породистая,
хорошая, но… Да в чём дело? Больная, что ли? Наконец он объяснил, что это и
есть собака его мечты, но у него нет денег на её покупку. Да каких денег!
Одного рубля достаточно, чтобы сделка была удачной. Я же не продаю её, а
просто дарю, потому что жаль держать охотничью собаку в тесной квартире!
Радости охотника не было предела. Пирата посадили в машину, и они уехали.
Приезжая в Коломну на выходные, Таня навещала Пирата, перелезая через забор
во двор, если хозяев не было дома. Пират сидел теперь важный в собственной
конуре и радостно приветствовал бывшую хозяйку. Но Таня переживала, что он
сидит на цепи, а не живёт в доме… А приехав однажды после долгого перерыва,
обнаружила, что Пират её больше не помнит. Он располнел и был совсем не
похож на охотничью собаку. На того поджарого пса, с которым они каждое утро
бегали вокруг парка Мира. Видимо, охотник тот перестал охотиться...
Абрек
Рассказ бабушки Эли
Жила однажды у нас, вернее у Наташи в однокомнатной квартире, большая
собака породы колли.
Дело было так. Однажды, возвращаясь вечером с работы, Наташа заметила в
своём дворе рыжую собаку, понуро бредущую куда-то. Неожиданно собака
подошла к Наташе и доверчиво заглянула ей в глаза. Наташа огляделась вокруг
– хозяина поблизости не видно. Что делать? Наташа пошла домой, собака – за
ней. Пришлось постелить ей коврик у порога, на который она улеглась, будто
здесь и жила. Потом ей больше понравилось на кухне под столом и она
перебралась туда.
Наташа напечатала и расклеила всюду объявления о найденной породистой
собаке и, выгуливая её, расспрашивала других собачников о пропаже собаки.
Но никто не объявился, и пришлось оставить её у себя – не выгонять же на
улицу. Собаку назвали Абреком.
К началу учебного года от бабушки и дедушки должна была вернуться домой
маленькая Анечка. Жить с ребёнком и большой собакой в маленькой квартире
было бы непросто. Дедушка Коля поставил Наташе ультиматум: или Коля или
колли! Пришлось выбрать дедушку...
Через месяц Наташа отдала Абрека своей подруге по Институту неврологии. Той
очень нравился Абрек, и у неё в квартире было место для большой собаки. И
надо сказать, новая хозяйка хорошо заботилась о четвероногом друге.
Преданность свою Абрек проявил, когда в гости пришёл незнакомый собаке
мужчина (жених хозяйки) и попытался обнять хозяйку. Реакция Абрека была
молниеносной: он укусил молодого человека за руку так, что пришлось
вызывать скорую.
Позже Абрек примирился с тем, что у хозяйки есть приятель, и все они
подружились.
Тучка, Васька и Барсик
Рассказ бабушки Эли
Однажды, накануне нового, 1991, года, приехали домой на праздник Наташа и
наша студетка Таня. Была уже ночь. Морозно, девочки замёрзли, но весёлые,
смеются. У Тани из-под цигейкового капюшона торчит какой-то белый крысиный
хвост. Фу! Что это? А
это маленький белый котёнок. Зовут его Тучка. Как Тучка? Он же белый! Так
по ошибке назвала его хозяйка, не зная, что тучи чаще всего бывают не
белыми, а серыми или чёрными. Мы вспомнили стишок Маршака:
У старика и старухи
Был котёночек черноухий,
Черноухий
И белощёкий,
Белобрюхий
И чернобокий.
Стали думать старик со старухой:
- Подрастает наш черноухий.
Мы вскормили его и вспоили,
Только дать ему имя забыли.
Назовём черноухого
Тучей.
Пусть он будет большой
И могучий,
Выше дерева,
Больше дома,
Пусть мурлычет он громче грома!
- Нет, - сказала, подумав, старуха, –
Туча легче гусиного пуха.
Гонит ветер огромные тучи,
Собирает их в серые кучи.
Свищет ветер
Протяжно и звонко.
Не назвать ли нам Ветром
Котёнка?..
Из всех предложенных стариком и старухой вариантов нам больше всех
понравилось имя Туча. И хотя наш котёнок был белым как снег, нам
захотелось, чтобы и он вырос «большой и могучий», и мы решили называть его
Тучкой.
Тучка подросла и превратилась в белоснежную турецкую ангору с длинным
пушистым хвостом. Свой великолепный хвост она несла торжественно и
величаво, как дворцовые фрейлины носят шлейфы бальных платьев у королевы.
Глаза у неё были красивые и умные, то зеленоватого, то голубого оттенка.
Тучка была очень умна и сообразительна. Порой казалось, что она вполне
понимала человеческую речь и умела мыслить. Как и все кошки, Тучка любила
гоняться за клубком шерсти или привязанным к верёвочке бумажным бантиком –
«мышкой». Часто забиралась на какую-нибудь высоту, например, на гардероб,
оттуда прыгала на книжный шкаф. Была упряма и настойчива: если ей
понадобилось залезть на шкаф, никакие запреты и препятствия не могли ей
помешать.
И в то же время этот белоснежный котёнок оказался хитёр и злопамятен: обид
Тучка не прощала, могла подкрасться сзади и рыча вцепиться коготками в ногу
обидчика.
Купаться Тучка не любила и изворачивалась так, что в результате я
оказывалась более мокрой, чем она. А когда вылезала из ванны, страшно было
на неё смотреть, – такой она становилась тощей, жалкой. Но тут же
отряхивала оставшуюся после вытирания воду, вылизывала шерсть и становилась
такой пушистой и белоснежной, что хотелось её приласкать.
Тучка очень любила, когда её вычёсывали специальной щёткой. Мурлыкала при
этом и потягивалась.
Трудности возникала летом, когда нужно было везти Тучку на дачу. Машины у
нас не было, а когда её везли в автобусе, она не сидела спокойно в сумке, а
царапалась, пытаясь высунуть мордочку и вырваться на свободу. Её укачивало…
Вот наконец приехали, выходим из автобуса. Дальше надо идти пешком около
километра по тропинке среди высокой травы. Выпускаем Тучку из сумки. Она
радостно бежит впереди хозяев, время от времени останавливаясь и
оглядываясь, чтобы убедиться, что мы идём следом. Но стоит нам приблизиться
к аллее тополей, как Тучка стремглав взбирается на дерево, карабкается до
самой вершины и поди поймай её. Да её и не видно среди ветвей на фоне
светло-серого ствола. Мало того, она ещё и перепрыгивает на другое дерево.
Я гонюсь за ней через заросли трав и колючек, задрав голову вверх, боясь
потерять из виду. Нужно схватить её в тот момент, когда она спустится с
одного дерева, чтобы вскарабкаться на другое, которое далековато для
прыжка. Вот наконец бросаюсь за ней, как вратарь за мячом, и ловлю.
Снова я выпускаю Тучку из рук уже у ворот сада, откуда недалеко до нашего
участка. Стоит жара, земля покрыта толстым слоем пыли. И наша белоснежная
Тучка начинает принимать пыльные ванны: ложится в пыль и крутится так, что
вскоре из ослепительно белой превращается в тёмно-серую. В таком виде она
появляется в комнате и норовит залечь в постель в прохладном деревянном
доме.
Вообще, Тучка была кошкой, которая гуляет сама по себе. Особенно это было
заметно на даче: пообедав дома, она отправлялась гулять по соседним
участкам. Вечером, когда пора было закрывать двери на крючок, я выходила на
крыльцо, звала её: «Тучка! Тучка!» – и она тут же появлялась из темноты.
Каждый год у Тучки рождались котята, от трёх до шести штук. Знакомые с
удовольствием их забирали и дарили своим детям – так они были хороши!
Однажды в городе, когда мы вернулись с дачи и выгружали вещи из машины,
Тучка вырвалась у меня из рук и скрылась в подвале. С сумкой, полной котят,
я бегала вдоль дома и звала её. Тучка не отзывалась. Пришлось пойти на
хитрость: я отдала котят дедушке Коле, а сама принялась жалобно мяукать,
подражая котятам. Это подействовало: встревоженная Тучка тут же выскочила
откуда-то и подбежала ко мне, вопросительно глядя в лицо. Тут уж я её
схватила и отнесла домой.
…Вечереет. Мы на даче. Как сейчас вижу Тучку, идущую между грядками и
торжественно несущую свой великолепный пушистый хвост. Вдруг над нашим
участком начинает планировать кругами громадная сова, размах крыльев больше
метра. Совы охотятся не только на зайцев и кроликов, кошку тоже могут
схватить и унести. «Тучка, Тучка! Назад!» – кричу я. Вот-вот её схватит
сова! Я кидаюсь к Тучке и успеваю упасть на неё прямо на грядке, прикрыв от
совы своим телом. Тучка спасена! А я прихожу в себя после пережитого страха
и привожу в порядок запачканную одежду.
Мышей Тучка ловила исправно. За ночь её улов составлял четыре или пять
мышей. Передние части она съедала, а задние – «окорочка» с хвостиками –
укладывала один к другому в стоявшую в сенях суповую тарелку, из которой
она обычно ела. К нашему пробуждению Тучка усаживалась рядом и выглядела
примерно так, как торговки на рынке со своим товаром: дескать, смотрите,
это моя добыча!
Когда Тучка была ещё котёнком, Таня училась в Москве и жила в общежитии.
Друзья-студенты должны были разъехаться на каникулы и не знали, куда деть
свою кошку. Таня решила взять её к себе и привезла в Коломну. Так у нас
появилась вторая кошка – большая, с длинными ногами. По сравнению с Тучкой
она была гигантом. Кошка была уже взрослая, уверенная в себе, настоящей
деревенской серо-коричнево-полосатой
окраски, с огромными серыми глазами. Звали её Василисой, или коротко –
Васей. Кроме кошки с Таней прибыла и клетка с двумя волнистыми попугаями.
Мы боялись, как бы новая кошка не обидела нашу крошку Тучку, и поселили их
в разных концах квартиры: Тучку в большой комнате, у входных дверей, Ваську
– в дальней, на восемь метров дальше по коридору. Двери всегда закрывали и
старались, чтобы кошки нечаянно не встретились.
И всё-таки это случилось.
Выхожу однажды в коридор и вижу: кошки стоят на расстоянии примерно метра
друг от друга и пристально смотрят, гипнотизируя друг друга взглядом. Не
спуская глаз, медленно сближаются, и вдруг Тучка, вздыбив шерсть и став
вдвое больше на вид, первой бросается в атаку! Раз за разом, подпрыгивая,
выкручиваясь и быстро-быстро мелькая в воздухе, так что не успеваешь понять
её манёвра, кидается на обомлевшую от неожиданности Ваську. И смелость
побеждает! Мудрая Васька, не теряя достоинства, медленно, как-то
снисходительно отступает.
Мы поняли, что маленькая Тучка сможет постоять за себя и больше не
старались разъединить наших кошек.
В большой комнате у входа стоял диван, на котором я спала, а напротив, у
окна – стол. Под стол была задвинута коробка с Таниными учебниками,
привезёнными из общежития. После описанного случая Васька озираясь вошла в
комнату и прыгнула на коробку. Уселась и стала наблюдать за мной из-под
стола, а потом уснула. Тучка, как всегда, улеглась на диване у моих колен.
На следующую ночь картина повторилась, только Васька, дождавшись, пока
Тучка уляжется со мной, вдруг спрыгнула с коробки и медленно, с
остановками, не сводя с меня глаз, подошла к дивану и прыгнула на него,
найдя себе место у моих ног внизу. С тех пор так мы и спали: я и две кошки
– одна у моих колен, другая возле стоп.
Как я уже упоминала, вместе с кошкой Таня привезла ещё клетку с двумя
волнистыми попугайчиками. Это была семейная пара, Джессика и Роберт, два
весёлых, непрерывно чирикающих существа.
Грустно вспоминать, как по вине такой воспитанной и деликатной во всём
остальном Василисы в нашей квартире разыгралась трагедия.
Клетка с попугаями висела на люстре и запиралась на щеколдочку.
Попугайчиков выпускали полетать, предварительно удалив из комнаты кошек. И
всё-таки не уберегли.
Умная Василиса внимательно следила за нашими действиями, когда мы открывали
клетку, чтобы почистить, насыпать зерна или подлить воды. Её пристальный
взгляд вызывал у меня тревогу: я ещё раз проверяла, прочно ли заперта
клетка, и грозно говорила Ваське: нельзя! Но охотничий инстинкт хищника
оказался непреодолим.
Всё произошло в Танин день рождения, в июле, когда вся семья была в сборе и
праздновала за столом. Васька неожиданно бросилась к клетке, откинула
щеколду – и в считанные секунды от попугая остались одни перья!
Таня не могла поверить в Васькино предательство, а дед Коля со словами «Не
потерплю убийц в моём доме!» отвесил Ваське такого пинка, что та улетела на
другой конец нашего длинного коридора.
Несмотря на принятые меры по защите оставшейся в одиночестве Джессики,
вскоре и её постигла печальная участь. Вечером того же дня Васька,
вдохновлённая успехом и не собиравшаяся сдаваться, улучила момент,
ворвалась теперь уже в другую комнату, где была спрятана клетка с
Джессикой, и, проделав тот же манёвр, лишила нас и второго попугая.
Ваську долго не могли простить, но что поделать, кошки ведь никому не
обещали дружить с птичками...
Осенью по какой-то причине отношения у кошек разладились. Пришлось
эвакуировать Василису на дачу, а Коля должен был каждый вечер после работы
отвозить ей еду. Василиса не очень-то в этом нуждалась, мышей было много,
но исправно встречала хозяина у порога, тёрлась о ноги, а после спокойно
наблюдала, как он уходит на автобус. А однажды подшутила над ним.
Приехав, как всегда, с угощением, Коля не обнаружил Ваську на даче. Искал,
звал – напрасно. Пропала! Надо было спешить на последний автобус,
отправляющийся в город. Положив варёную рыбу на крыльцо, Коля собрался
уходить. И тут, случайно взглянув на высокую яблоню, увидел, что кошка
сидит на самом верху и как ни в чём не бывало, будто насмехаясь, наблюдает
за ним: дескать, бегай-бегай, а я спряталась!
Позднее, когда начались осенние холода, у Василисы родилось пятеро котят.
Приехав в очередной раз на дачу, мы обнаружили кошачье семейство,
угнездившееся на диване под толстым ковром, где было немного теплее. Я
переложила котят в другое, более уютное место, постелив им старую детскую
меховую шубку. Один котёнок дымчатого цвета погибал: был совсем слабенький,
вялый, почти не двигался, не сосал Васькино молочко.
Ночью, уже в полной темноте, мы закончили работу на участке и собрались
подняться на второй этаж на ночлег. Перед лестницей, ведущей наверх, лежал
дымчатый котёнок: заботливая и находчивая Васька перетащила и положила его
одного, почти не шевелившегося, таким образом, чтобы мы не могла его не
заметить. Сама она села рядом, будто говоря: помогите спасти моего котёнка.
Пришлось мне согреть молока и, потыкав котёнка мордочкой, приложить к соску
матери. И он вдруг начал сосать! Васька тут же улеглась и замурлыкала. А
каким взглядом своих больших выразительных глаз она наградила меня! Это
была материнская благодарность: она сознательно препоручила мне больного
котёнка и добилась его спасения.
Когда котята подросли, мы раздали их соседям, а Ваську Таня вернула своей
подружке в общежитие, и та увезла её к себе домой, в Смоленск.
Что касается Тучки, то она прожила у нас до старости и мы многое с ней пережили. Ей пришлось даже делать сложную полостную операцию. Ветеринар
попросил, чтобы кто-то из нас во время операции держал кошку на руках. Я не
решилась – Тучку держал на руках смелый дедушка Коля, да и он чуть не
потерял сознание от переживаний. Рана на животе заживала долго, мы с мамой
(старенькой прабабушкой Солечкой) сшили для Тучки специальный бандаж.
Потом у нас изменились обстоятельства и знакомые предложили отдать Тучку им
в деревню, где ей будет просторно, а им не затруднительно, так как у них
уже живут двадцать две кошки. Мы посадили нашу любимицу в сумку, погрузили
её миски, подстилку, и Тучка отправилась жить в деревню.
Как нам рассказывали, поэтически настроенный хозяин дома сразу её полюбил,
воскликнув: «О, Офелия, как ты прекрасна!» Тучка с первого дня признала его
за хозяина и спала у него на груди. А днём не смешивалась с толпой себе
подобных, сторонилась других кошек. Видимо, чувствовала себя выше их. Она
знала, что чудо как хороша! Облюбовала себе место у окошка в бане и целыми
днями сидела, наблюдая за происходящим во дворе: за индюками, курами,
козами и, конечно, кошками.
Через некоторое время Тучка заболела и умерла. Нам рассказали, что, когда
Тучку хоронили, откуда-то прилетела громадная стая – штук триста –
воробьёв. Птицы расселись по крышам и деревьям, а когда всё закончилось,
так же внезапно улетели. Как будто прилетали специально, чтобы проститься.
Барсик
Рассказ бабушки Эли
Есть у меня ещё один коротенький рассказ о котёнке. Было это в начале 60-х
годов прошлого века.
Котёнок был серенький, игривый, трёх-четырёх месяцев от роду. Мы назвали
его Барсиком. Больше я таких озорников не встречала. Я не видела, чтобы он
ходил по комнате, – он передвигался прыжками, изображая охоту на мышей: вот
он ползёт на животе и вдруг молниеносно бросается на воображаемую добычу.
Добычей вполне могли оказаться чьи-нибудь ноги. Играть с бумажным бантиком
на ниточке ему никогда не надоедало. Поймает бантик, вцепится в него зубами
и лапами, рычит, вертится, рвёт в клочья.
Барсик никогда не уставал. Клубок шерстяных ниток, если я забывала спрятать
его после вязания, больше нельзя было ни на что употребить: считая его
врагом хуже мыши, Барсик с ожесточением трепал его, превращал в
бесформенный комок рваных ниток. Но его коронным номером было прыгнуть с
разбега, вцепиться когтями в оконные шторы и, повиснув, качаться на них,
как на качелях. В результате через три-четыре недели от штор оставались
одни лохмотья. Наказывать Барсика было бесполезно: сверкнёт глазами и
тотчас повторит то, за что был наказан.
Охотничий инстинкт Барсика становился опасным для нас: если ночью чья-либо
нога высовывалась из-под одеяла, он молнией кидался и хватал её когтями и
зубами. Человек просыпался с криком ужаса и долго потом не мог уснуть.
Единственное положительное в этих ночных кошмарах – то, что Барсик не
трогал детей. Неужели он делал это сознательно, отличая их от взрослых?
Что делать? Выгнать озорника на улицу? Не могу! Стала советоваться с
коллегами на работе. Была у нас одна женщина-инженер, которая жила с семьёй
не в квартире, а в
своём доме с участком, садом-огородом и жаловалась на обилие неистребимых
мышей. Услышав об охотничьих инстинктах нашего Барсика, она попросила
отдать котёнка ей, сказав, что у неё есть опыт воспитания кошек. Я тут же
воспользовалась этим и на следующий день отнесла ей котёнка.
Спустя два-три дня я заметила, что коллега смотрит на меня сердито; потом и
вовсе перестала со мной разговаривать. Спрашиваю: в чём дело? И узнаю:
Барсик искупался в миске со студнем, поставленной остывать на веранде, и
опрокинул её, оборвал дорогие
шторы, разбил хрустальный бокал, пытался ночью атаковать ноги своих новых
хозяев… Правда, мышей он истребил несчётное количество – не для еды, а для
охоты.
Но время шло. Постепенно всё наладилось. То ли дело было в воспитательных
талантах моей коллеги, то ли Барсик подрос и стал уже не котёнком, а
кошкой…
История с ошейником
Рассказ бабушки Эли
Очень хотелось иметь собаку и маленькой Анечке, моей внучке. Но это было
невозможно: они жили в однокомнатной квартире в Москве, мама (Наташа)
работала и одна воспитывала дочку. Дорога на работу с юго-востока Москвы,
из Орехова-Борисова, на север, автобусом до метро «Каширская», затем до
метро «Сокол» и опять на автобусе до НИИ неврологии Академии медицинских
наук, где работала Наташа, занимала полтора часа в один конец. Утром
ребёнка надо отвести в детский сад, а после работы забрать. Где тут найти
время для собаки? С дочкой ведь надо и позаниматься!
Но вот однажды в выходной день шли они, мама и дочка, мимо магазина и
Анечка увидела в витрине собачий намордник. «Мама, купи!» «Зачем, ведь у
нас нет собаки!» Намордник с ошейником настоящий, кожаный и очень дорогой,
а жили-то довольно скромно. Наташа не устояла перед просьбой дочери – уж
очень она её любила и переживала, что не может завести для неё собаку. Вот
радости-то было! Анечка надевала ошейник на игрушечную собаку и таскала её по квартире, воображая,
что она настоящая. А через некоторое время забросила эту забаву и забыла
про ошейник.
Когда Анечка была уже школьницей, как-то во время генеральной уборки Наташа
обнаружила намордник с ошейником. Выбросить? Жалко! «Анечка, у вас в классе
у кого-нибудь есть собака? Подари ему намордник».
Оказалось, собака есть у мальчика по фамилии Фелюшин. Анечка взяла
намордник с собой в школу и на перемене отдала его мальчику. Тот страшно
обрадовался и тут же решил примерить подарок на себе. Намордник сидел как
влитой. Вдруг зазвенел звонок. Фелюшин попытался снять намордник, но он
сидел крепко!
Ученики расселись по партам, и Фелюшин в том числе. Входит учительница и ни
на кого не глядя садится за стол. «Фелюшин, к доске!» Что делать? Бедный
Фелюшин как был в наморднике, так и выходит к доске и становится за спиной
учительницы, ближе к доске. Класс замер, учительница, не обращая на него внимания,
смотрит в журнал и думает о чём-то своём. «Проспрягай глагол «учиться».
Фелюшин задвигал губами, пытаясь произнести что-то, но рот из-за намордника
не открывался и слышалось лишь невнятное шипение. Учительница рассердилась
и велела повторить разборчиво.
Результат тот же. Класс уже не мог сдержаться! Вызвали на помощь другого
ученика, но тот тоже не смог удержаться от смеха. Только тогда
рассвирепевшая учительница повернулась к доске. Увидев Фелюшина в
наморднике, она лишилась дара речи и только
замахала руками.
Фелюшин был изгнан из класса, с большим трудом сняли с него намордник. А
его родителей и Анечкину маму вызвали в школу для беседы…
Вот ведь какая бывает любовь к животным!
Опасные встречи
Встреча с медведем
Рассказ бабушки Эли
Произошло это со мной в довоенном детстве. Сколько мне было лет? Наверное,
не больше шести-семи. Я проводила лето в деревне у тёти Лены. Тётя решила
меня окрестить. Для этого надо было идти в другую деревню, где был
священник. Религию в те годы называли «опиумом для народа». За участие в
церковных обрядах можно было получить неприятности на работе или выговор.
Помню, как даже в семидесятые годы у нас в научно-исследовательском
институте обсуждали «проступок» хорошего инженера
Николая А., родители которого окрестили своего внука, его сына. Так что моё
крещение должно было остаться в тайне.
Тётя Лена собрала всё необходимое, и рано утром мы отправились в путь.
Лето в разгаре. Прошли деревню Зириклы. Солнце стало печь немилосердно.
Жарко, хочется пить. Решили сделать привал. Сели в тенёчке под берёзой.
Тётя Лена развернула узелок, достала хлеб, яйца, бутылку с водой. Я тем
временем побежала лакомиться малиной. Большой куст весь был обсыпан сладкой
ягодой, я знай кидала её в рот. Вдруг слышу, рядом кто-то чавкает.
Раздвигаю куст и вижу: на меня маленькими глазками смотрит в упор большущий
медведь.
Я замерла от испуга – медведь, кажется, тоже. Так мы какое-то время не
двигаясь смотрели друг на друга. Наконец медведь вздохнул, опустился на
передние лапы, развернулся и заковылял прочь, а я бросилась к тёте Лене. Та
ужаснулась моему рассказу. Мы быстро собрались и двинулись прочь от
опасного места, облюбованного медведем.
Медведи – большие сластёны, любят сладкие ягоды, коренья и мёд. Питаются
они всем, что пригодно в пищу: ягодами, орехами, травами. Если корма не
хватает, поедают насекомых и их личинок, грызунов, мышей, бурундуков, не
брезгуют падалью. Голодный медведь нападает на крупных животных, таких, как
козы, овцы – как из засады, так и скрадывая их. Оберегая детёнышей,
медведица может напасть на человека.
Встреча с волком в степи
Рассказ бабушки Эли
Встреча эта состоялась вблизи деревни Нижний Курмей Абдулинского района
Оренбургской области, где я гостила у другой тёти – тёти Тани.
Была сенокосная пора. Сено на выделенном участке скосили, высушили и
собрали в стожки. Под вечер тётя Таня взяла на колхозной конюшне лошадь,
запряжённую в телегу с высокими бортами из редких жердей, и мы поехали за
сеном.
Нагрузили большой воз, значительно выше бортов, с трудом взобрались наверх
и тронулись в обратный путь.
Сначала ехали бодро – хотелось вернуться в деревню до темноты. Но вдруг
лошадь встала, навострила уши и ни с места, как мы ни дёргали вожжами и ни
уговаривали её. Тётя мне говорит: «Слезай! Иди поищи прутик, чтобы
заставить лошадь идти».
Я слезла с воза и побежала искать прут, но нашла не сразу – кругом степь,
кустов поблизости нет. С найденным прутом бегу к тёте и вижу: навстречу
бежит трусцой большая собака. Я кричу ей, чтобы ушла прочь; собака встала и
смотрит. Ну я и хлестнула её прутом. И вдруг слышу истошный крик тёти:
«Волк! Эльвира, скорей сюда! Волк! Волк!»
Я испугалась. Но волк меня не тронул, а затрусил в сторону деревни. Когда
он скрылся из вида, наша лошадь как ни в чём не бывало повезла нас дальше.
Вернувшись в деревню, мы выгрузили сено у сарая и повели лошадь в колхозную
конюшню. Конюх спрашивает, не видели ли мы волка. «Видели, и лошадь его
почуяла – не хотела идти». Конюх сказал нам, что волк утащил овцу.
Наверное, волк был сыт, когда встретил меня. Но от таких случайных встреч
взрослые должны беречь детей и сами опасаться.
Как коровы испугали волка
Рассказ дедушки Коли
Третья встреча, тоже с волком, была у дедушки Коли. Ему было тогда
двенадцать лет. Шла война. Немцы, отступая после сражения на Курской дуге, сжигали
оставленные деревни, а жителей угоняли на запад. Так сожгли и деревню
Водоцкое Городище, где Коля жил со своей тётей Валей у добрых людей.
Всех жителей и Колю фашисты выгнали из деревни и гнали сначала пешком;
потом затолкали в грузовые железнодорожные вагоны без окон и повезли. Три
дня никого не кормили, люди спали на грязном полу. В белорусском городке
Бешенковичи, недалеко от Витебска, людей выгрузили и загнали за колючую
проволоку в открытом поле. Их сторожили немецкие часовые с оружием, но тёте
Вале с Колей удалось убежать и добраться до маленькой деревеньки Гальки.
Рядом с деревней был лес. В этом лесу жили партизаны, которых немцы
боялись. Жители деревни сумели уберечь своих коров от немцев, спрятав их в
лесу. Коров было восемнадцать. Днём их пасли на полянках в партизанском
лесу, где росла вкусная трава. Колю приняли в пастухи, и он вдвоём с другим
мальчиком пас коровье стадо с утра до темноты. За эту работу хозяева коров
кормили их обедом и ужином. Думали, что волков поблизости нет, что,
испугавшись стрельбы, они разбежались. На всякий случай у ребят были
длинные палки и свисток. Днём мальчики по очереди бегали в деревню
пообедать.
Был август месяц, стояла жара. Ребята перегнали стадо на новую полянку со
свежей травой, и Колин товарищ побежал в деревню на обед. Коровы, щипая
траву, разбрелись по поляне. Вдруг Коля увидел, как две коровы, подошедшие
к краю поляны, опрометью бегут обратно, а из-за деревьев выходит большой
серый волк!
Хорошо, что свисток оказался под рукой – в кармане. Коля принялся свистеть,
ища в траве свою дубинку. Волк остановился, но не от свиста: коровы
собрались полукругом в центре поляны и, пригнув головы к земле, выставили
навстречу волку рога. Когда Коля схватил свою палку, между ним и волком уже
стояла ощетинившаяся рогами коровья шеренга. Мальчик принялся ещё громче
свистеть, кричать и размахивать палкой. Волк какое-то время, видимо,
размышлял, может ли он одолеть такую оборону. Но понял, что коровы будут
защищаться рогами, а человек может ударить палкой, и, подождав немного,
повернулся и неторопливо скрылся в лесу…
Так дружные и смелые коровы заставили отступить большого волка.
Текст печатается в журнальной редакции.
