Во сне пришел огромный Гулливер, хрустел кустами сирени за домом. Потом неизвестно как вошел, развалил, наверно, всю веранду. Башмак, огромный, иностранный и с пряжками, был виден из-под портьеры. Он заслонял свет, который попадал в комнатку из прихожей. "Как хорошо, что Гулливер. Он добрый, хороший. Расскажет мне, как там все было в Лилипутии. Мы отдадим ему все сладкие тыквы с огорода. Они долежали до весны. Интересно, он ест тыквы?" Бася любила тыкву из духовки, печеную с сахаром. Во сне у Гулливера было знакомое лицо и широкие брови. Он брал Басю на руки и переносил на ладони, как Синдбад-мореход свою невесту. Ей было весело и жутко плыть на гулливеровой руке...
      Сладкий сон не отпускал Басю. Она вышла в прихожую, щурясь от плескавшего из окон солнышка. Она смотрела на потолок - там не было никакой дыры. Веранда? На веранде тоже ничего не было сломано. Удивительно. Она же видела башмак!
      В прихожей стояли два чемодана. На кухне что-то громко зашипело: "Пш! Ш-рр!"
      - Ма?
      Мама жарила блины. Черное штапельное платье ягодками трепетало от ветра.
      - Умывайся, блинок съешь.
      - А где Гулливер?
      - В Англии.
      - А он ест тыкву?
      - Он все ест. Вечером почитаем про Гулливера.
      - Но я видела, как он стоял... Тут, в прихожей стоял.
      - Тебе приснилось. - И подмигнула.
      Ма была добрая сегодня. Потому что папа приехал, он ездил в далекую страну, где есть золотые пески. Ох и красиво там, наверно.
      Бася не поверила насчет Гулливера, но поела блинков, и, не вытерев со щек сметану, пошла в спальню. Там спал папа, устало похрапывал. Широкие брови шевелились как гусеницы. Папа никогда не спал днем. Он уходил на завод, когда Бася еще спала. Ма приоткрыла окно для воздуха, туда залетела бабочка капустница и села на подушку. А потом на пакет у окна. А-ах! На нем был нарисован башмак Гулливера! Ма взяла его, и они пошли в прихожую мерять обновки.
      Мама фартуком вытерла Басину щечку. Платье оказалось велико. Юбка начиналась высоко и кончалась ниже колен, а сама была в мелкую складочку. Бася стала еще меньше, еще смешней.
      - Плиссе, - сказала ма. - Покружись.
      Бася покружилась, и подол вздулся как веер! Большой круглый воротник тоже был в складочку, но главное, дали панамку. И какую! Красную! Спереди большие поля, а сзади нету! И резиночка под подбородок, а на ней еще бабочка такая бархатная.
      - Ма, да ведь это красная шапочка.
      - Правда... И ходи теперь в садик такая.
      - Я лучше погулять!
      - Иди, только недолго, сегодня гости придут, будешь мне помогать накрывать!
      Бася побежала что есть духу, сама не зная куда. За калиткой в лохматой траве засветилось желтенькое, яркое. Что же это такое, вчера не было! Откуда такая яичница? Это одуванчики расцвели, какие крупные. Нарвала целую охапку, пусть ма покажет, как венок сплести!
      В любимой роще щелкали скворцы, летали на велосипедах мальчишки с Садовой. А вон Зубавленко, за ним бегает вся школа. И даже мамина любимая ученица, отличница Майка. Вон и она, тоже на велосипеде за ним гоняет, как пацан. И никто, никто не видит, что у Баси такое чудо на голове! Красная шапочка! А может, она теперь невидимая стала? Какой-то жучок с размаху ударился ей в лоб и застрял в волосах.
      Бася помотала головой, сорвала шапочку, полохматила волосы. Жук не улетал. Бася остановилась, чтобы достать жука, положила одуванчики на землю, положила шапочку на ветку, а ветер сорвал ее да и понес по кустам. Пришлось бежать следом.
      На полянке шапочка взлетела и нырнула за обрыв. Добегалась со своим жуком.
      Перед Басей была большая яма, из которой раньше набирали песок. Потом песок стали набирать в овраге, а в яму нападал мусор и всякие железяки. На дне стояла черная лужа, а на крапиве покачивалась красная шапочка. Ничего себе!
      Может, потихоньку слезть с обрыва? Но слезать в таком месте было страшно. Она хотела, только камни сильно стали обваливаться, земля посыпалась. Если только обойти всю рощу и через рельсы, через станцию - так это далеко. Тем временем шапочка улетит или ее украдут. Бася села на корточки и стала смотреть вниз.
      Красная шапочка шевелилась и не взлетала, там внизу был затишок. Она издалека была как огонек, или цветочек аленький. Ей папочка привез цветочек аленький, а она его погубила. "Не губи меня, девица, не губи меня, красная... Полюби меня в виде зверя невиданного..."
Ну почему как что хорошее, так сразу и улетает? Надо позвать кого-нибудь. Но кого? Майку или бандита Зубавленко? Но Зубавленко не пойдет выручать Басю. Когда играли в пряталки, Антошка взял Басю с собой и она, желая выручить Антошку, который водил, да не мог никого найти, оказалась рядом с Зубавленко в лопухах, да и бросила ему камень в спину. Чтобы тот крикнул и вскочил. А чтобы Антошка его застукалил. Она кинула камень, Зубавленко завыл, Антошка его застукалил. Только Басю никто не хвалил, наоборот, ее домой погнали, да так еще орали все.
      Не пойдет Зубавленко доставать панаму. Был бы Гулливер, так он бы тут мигом...
      Бася устала страдать. Сколько она так сидела, неизвестно. Солнце уже сильно припекало, за железной дорогой перестал гудеть кран - наверно, уже обед и мама ее ищет. Ну хоть бы случилось чудо какое! Так нет его, хоть убейся. "Чудо, где ты. Прилетай, а то умру, такая я плохая. Вот не буду больше камни в бандита Зубавленко кидать, только чудочко, миленькое, случись!" - плакала Бася.
      Надеяться больше было не на что.
      - Басена, ты? Ты чего тут в кустах сидишь? По делу?
      Бася вскочила, даже слов не поняла никаких. Это дядя Петя Лесницын, у которого много детей. Страшный дядя Петя с торчащими из штанов бутылками. Вечно в робе, в краске, побелке какой-то. И лысый еще. У них в поселке он один лысый.
      Бася задрожала и молча показала на красную шапочку в яме.
      И дядька Лесницын тут же положил бутылки и полез в яму. Он и так уже качался, а тут вообще свалился и врезался в какие-то банки. Ой, как страшно, страшно смотреть, как он встает, снова падает на крутом склоне, хватается руками за кусты крапивы, ругается матом... Она зажмурилась, ну просто не могла смотреть, так ей было жалко его. И зачем она только об жука ударилась, и зачем пошла гулять, и зачем вообще такая погода хорошая - был бы дождь, так не пошла бы никуда!
      Но что это? Она глаза открыла, даже не оба, только один. И увидела, что страшный дядька Лесницын, весь в земле и глине, уже сидит рядом и бутылку открывает. И на руки дует, обстрекался весь крапивой! А перед ней лежит ее дорогая красная шапочка. И она схватила ее и закричала: "Ура! Чудо, чудо какое! Чудо - мое - случилось!" И страшный дядька отпивал из бутылки и смеялся с нею.
      - Спа... Спасибо хоть скажи, дурочка!
      - И спасибо тоже! И чуду спасибо!
      - Да где ж он, чуда твой?
      Но Бася уже летела домой через рощу и думала: "А я ведь не знаю, плохой он или хороший! Честное слово, не знаю!"

[в пампасы]