Карпуля и Ракуля

Дверной звонок издал весёлую и нетерпеливую трель. Мы с Дашкой, толкаясь кто первый, кинулись открывать.

А там – папа и мама. А в руках у них два больших прозрачных пакета с водой, а в них что-то шевелится.

– Держите ужин. Пока в ванну их тащите, пусть поплавают. А вечером съедим, – сказала мама.

Мы приняли из их рук что-то дрыгающееся.

– Кто это такое?

– Зеркальный карп и раки. Живые. Ух и намаялись мы в очереди! Какой всё же отличный магазин отгрохали к Олимпиаде! Если б не очереди…

Я от изумления и радости запрыгала и заверещала. А Дашка уже наливала в ванну прохладную воду.

– Надо побольше воды, до краёв, чтобы создать им природные условия. – Она оценила температуру и выпустила рыбину.

Карп бешено замотался кругами, потом остановился почти под струёй воды и жадно заработал жабрами. Ну и красивый же он! Одна чешуйка осталась в пакете. Я взяла её. Как ноготь человеческий. И лакировать не надо. Я примерила её на большой палец, чтобы потом обрезать и приклеить. Перламутровая прям…

– Не спи! Давай раков. Где они?

А раки потихоньку вылезли и расползлись. В пакете остался один недотёпа. Ну, я его пока к Карпу посадила. А Дашка стала шваброй их доставать.

– Чур, Карпуля мой будет!

– Ладно, – согласилась Дашка. – Тогда мой – Ракуля.

Тут заглянул к нам папа.

– Давайте сюда раков, уже бульон кипит.

Дашка насупилась. Мне тоже стало не по себе.

– Вы чего? Они знаете какие вкусные? Деликатес! Ну? Вот попробуешь – за уши тебя не оторвёшь.

Пришлось отдать раков.

Но сестра что-то задумала. Она смотрела на Карпулю, который что-то шептал и стоял неподвижно, лениво обмахиваясь плавниками. А Ракуля – тот замер и только усиками водил. Наверное, братья передали ему свои ужасные мысли о смерти и он предчувствовал беду.

– Одевайся. Быстро! – Дашка вытряхнула из школьной сумки учебники. Потом выловила Карпулю и Ракулю целлофановым пакетом и аккуратно поместила в сумку. – Так. Сидите тихо. Готова? Надевай на себя сумку. Пошли.

– Вы куда? – Мама перестала стучать ножом и выглянула с кухни, откуда потянуло вкусным запахом лаврушки и душистого перца. – Поздно ведь уже.

– Да мы на велике. Прокатимся вокруг дома и назад. Я Катьку поучу кататься.

Дашкин голос слегка дрожал, и мама на секунду что-то заподозрила. Но её позвал папа, и мы быстро выкатили велик в подъезд и закрыли дверь.

Я побежала по лестнице, а Дашка с великом спустилась на лифте. У подъезда она велела мне сесть на багажник и крепко держать Карпулю и Ракулю. Да ноги в спицы не совать. Я поставила сумку перед собой и прижалась к Дашке. Она крутанула педали, и мы понеслись по вечереющим улицам к Бабаевским прудам. У леса асфальт кончился. Меня подкидывало на кочках, а я старалась держать ноги в стороны и берегла от резких толчков свой мягкий аквариум. Я чувствовала себя заговорщицей, помогающей бежать из тюрьмы приговорённым к смерти героям – заколдованному принцу и его верному слуге.

– Слезай. – Дашка придержала велосипед за руль, и мы пошли к воде.

Уже совсем стемнело. У воды было холодно. Весенние лягушки распевали на все лады свои свадебные песни. Мы спустились с крутого песчаного бережка. Дашка расстегнула молнию на сумке и осторожно вынула пакет.

– Прощайте, дорогие Карпуля и Ракуля. Вспоминайте нас иногда, – сказала она грустно и торжественно. Присела на корточки и выпустила пленников в пруд.

Я смотрела на воду – вдруг сейчас покажется голова Карпули, скажет, как Емелина щука, заветные слова и все наши мечты исполнятся. Но они ушли на дно и притаились.

Дашка тронула меня за плечо:

– Пошли.

Домой мы докатили быстро. Вошли, поставили велик в коридоре.

– Ну? И где наш семейный ужин? – Мама скрестила руки и смотрела на нас с каким-то хитрым любопытством.

– В Бабаевском пруду. Мы их спасли, – вешая на место куртку, спокойно ответила Дашка.

Папа в кабинете взорвался добродушным хохотом. Он всё слышал и, кажется, был рад.

– Эй–йех! – вздохнула мама. – Дурочки вы, дурочки. Завтра же карпа вашего

выловят и съедят. И ведь какой был карп! Полтора кило почти. Ладно, мойте руки,

картошка ещё тёплая. А раков будете пробовать?

Но мы сказали:

– Нет.

А летом мы как-то раз пошли загорать на пруды. Приходим, устраиваемся. Глядь – а вокруг по берегу рыбаков видимо-невидимо. Сидят, удят рыбу, будто она тут есть. Отродясь, кроме чёрных мелких бычков, ничего у нас не водилось. Папе стало интересно, и он пошёл поспрашивать, что да как. И я с ним.

– Клюёт? – спросил он у ближайшего рыбачка.

– А то ж. С шести утра туточки, – ответил толстяк в соломенной шляпе и показал на садок, прикрученный к корню склонившейся над прудом старой сосны. Он загрёб ручищей овсяной каши и бросил рядом с красным поплавком. – Овсянка, сэр! Страсть как рыбы до ней охочи!

Папа присел и потянул сетку. А в ней и впрямь карпы! Пять штук.

– Вот это да… – присвистнул он. – Неужели Карпуля… была девочкой?

– Что-что? – переспросил дядька, и шляпа у него сама полезла на затылок.

– Говорю, искусственных, наверно, запустили. Для размножения. Значит, вода здесь не такая уж и грязная.

– Вода годная. Была б тухлая, рак бы тут по дну не шарил. Рак, он вона какой – чистюля. Шо, а вы не знали?

– Что Ракуля тоже девочка? Не знал.

Мы переглянулись и давай хохотать! А дядька на нас покосился и начал сматываться. Подальше. От дураков таких.

Рисунки Ани Титовой