На столе лежала верхушка от нашей ёлки. А под столом рассыпаны иголки, песок и ветки. Были разбиты
стеклянные домики с присыпкой из белой пудры, и звезда на макушке больше не светилась.
- Матери не говори. Я тихо. - Отец пробирался на кухню за курицей.
Салатницы загремели. Пахло мамиными каплями.
- Что подарит мне Деда Мороз? Пианино? - дёргал я маму за рукав, пока она говорила по телефону. - Пианино?!
Но она не отвечала.
Зашёл отец с гитарой.
- Осенью в дождливый серый день, проскакал… Ну чего ты, давай подпевай!
- Зачем ты сломал ёлку? Вот теперь мы уезжаем, - сказал я ему.
Потом пришёл Дед Мороз. Подарил мне колокольчик с бантом и сел за стол. Поднял бороду и заговорил грубым женским голосом:
- Ну что, Сашка, наливай.
И папа налил. Себе больше всех.
От Деда Мороза пахло бабушкиными духами. Это была, кажется, тётя Тамара с папиной конторы.
- Деда Морозиха! - закричал я. - Это Деда Морозиха!
Все молча жевали. Даже не ссорились. Мама смотрела на часы.
Лицо у Деды Морозихи было красное и довольное, у неё даже были свои настоящие усы. Я разглядывал её, она морщилась и до самого
носа натягивала бороду.
- Спасибо этому дому, пойду к другому. - Она вышла, и родители снова сделались недовольными.
Мама собрала салаты в тарелки, надела наглаженное платье.
- Ну же, поехали! Там Машка с Вовкой, ёлка живая во дворе, - уговаривала она, застёгивая на мне пальто. - Ну чего ты?
Я медленно стянул шапку.
- Не поеду.
- Что, отца жалко? - Голос мамы задрожал.
- Нет, я Машку не люблю.
- Глупый ты ещё.
Мама ушла.
- Не оставил папку одного! Наша порода! - Отец потрепал меня по голове и докапал из бутылки в стакан. - Ты прости за подарок.
Поднакоплю - десять пианин куплю! А хочешь, салют пойдём смотреть, одевайся.
Я надел сапоги и забежал в зал:
- А мы будем запускать салюты?
Отец уже спал.
Я закрывал уши одеялом и долго не мог заснуть. Мне казалось, что уже наступило утро и праздник кончился, а мы так и не нарядили
ёлку. Мне снилось, что кто-то стучал в дверь. Может, приходила мама?
Когда я проснулся и выглянул в окно, фонари не горели. В домах напротив не было света. Я вышел в коридор и вытянул руки, чтобы
не удариться.
Отец дремал в кресле, телевизор не мигал.
Я накинул пальто и вышел на улицу: из открытых машин гремела музыка, в руках прохожих бенгальские огни шипели и загорались.
У подъезда на лавочке спал кто-то пьяный.
- Пацан, ты один тут? - подошёл ко мне толстый человек. - Хочешь покажу, как петарду включать? - Он злобно ухмыльнулся. - Если
один, вызовем милицию, живо тебя!
И толпа хохочущих людей двинулась на меня. Я услышал взрыв, потом с неба посыпались искры. Запищала сигнализация. Это милиция
едет за мной, подумал я.
Я побежал. Мимо людей, домов, в которых не горело ни одно окно. Под ногами взрывались маленькие петарды-бомбочки. Я сел на снег
и зарыдал. Ноги стали тяжёлыми, пальцы на руках не разгибались. Я спрятал голые руки в рукава.
- Ты бы не сидел на морозе. Пойдём. Свет не скоро дадут. - Ко мне подошёл человек в длинной шубе. Шапка его сползла набок, из-под
неё выглядывали распущенные волосы. Он вытряхивал из большого мешка ключи. Это был мешок для подарков.
Дома у Деды Морозихи было тепло. Я снял мокрые сапоги - пол казался горячим. Она развесила мои носки в ванной и там же накинула
на крючок шубу Деда Мороза. Зажгла прозрачную тонкую свечку, такую же, как бабушка приносит из церкви, и поставила её на стол.
В углу стояло самое настоящее пианино! На нём были наставлены цветочные горшки, банки.
Я подошёл к пианино и хотел уже нажать на педаль, но Дед Морозиха вошла с чайником.
- Чаем тебя напоим. А ты чей? - щурилась она. - Ничей.
- Значит, моим будешь. Варенье любишь?Я не готовлю. Ты мой первый гость.
К ней на колени прыгнула кошка. Сверкнула зелёными глазами, я отвернулся.
- А вот у вас пианино. Оно работает?
Дед Морозиха сняла с крышки пианино горшок с геранью. Я нажал пальцем на чёрную клавишу. Внутри что-то задребезжало, загудело.
Руки меня не слушались. Клавиши старого пианино западали.
- Нравится? - Я слышал, как она улыбается.
- Трудно. А вы умеете?
- Дай попробую.
Она заиграла собачий вальс.
Мелодия была такой весёлой, что я начал танцевать.
- И у вас совсем-совсем никого? - остановил я её Дед Морозиха замерла.
- Хочешь, я подарю тебе пианино? - сказала она, не оборачиваясь.
- Хочу, - еле слышно ответил я.
- А теперь ложись, ложись быстрее, пока не настало утро.
Я почувствовал, как сильно у меня закружилась голова, как потеплело в ногах, как задёргалась рука. Я падал куда-то. Что-то глухо
стучало над головой, словно кто-то колотил в дверь. Я слышал голоса родителей в комнате:
- Убежал! Как ребёнок может убежать!
Но было так тепло, что не хотелось просыпаться.
