Космонавты-писатели

С улицы Бассейной

Осенним вечером сидел я дома и ремонтировал игрушечный самолёт новой модели. Сначала, конечно, пришлось разобрать лётное устройство до последнего винтика – для надёжности – посмотреть, как там всё устроено: трубочки, болтики... А потом стал всё прикручивать обратно. И тут заметил, что деталей явно не хватает: то одно крыло держится некрепко, то другое висит и качается. Вот, думаю, рассеянные с улицы Бассейной, вроде на заводе работают, самолёты мастерят, а тут тяп-ляп – и готово! На таком все детали в воздухе отлетят. И крылья отвалятся. Очень я тогда расстроился... Наверно, поэтому и спать лёг ни свет ни заря – часов в одиннадцать. А чуть свет Мишка нарисовался.

– Давай, – говорит, – быстрее чисти зубы, завтракай и бегом в школу.

Я ещё толком не проснулся, но успел позавтракать, почистить зубы и умыться. Собрался, и мы, как скоростные самолёты, понеслись в школу.

Погода стояла дождливая. На нас были резиновые сапоги, поэтому мы залетали в каждую лужу и вибрировали: «У-э-э-э, у-э-э-э!» И, как настоящие пилоты, в школу прибыли без опоздания. За две минуты до старта.

– Ну, – говорит Мишка, – давай к математике готовиться. Задачи сверим...

А чего сверять, если я их готовыми из компьютера списал. Там такая услуга бесплатная есть – ГДЗ называется. И вообще, мне вчера некогда было – самолёт разбирал.

Пока я портфель открывал, Мишка улыбался ехидно и что-то бубнил себе под нос.

Портфель оказался собран странно. Может, и не мой совсем? Мишка подошёл поближе и стал пристально смотреть на меня, а потом на мой – или не мой? – портфель.

– Самолёт твой?

– Ну мой!

– А ящик с гвоздями?

– Нет, – говорю, – не мой. Папин ящик, и гвозди тоже папины.

– Папа твой, – вынес приговор Мишка, – значит, и портфель твой.

Как раз в это время в класс вошёл учитель, и мы стали заталкивать ящик обратно в портфель. Ящик, как назло, гремел и пытался задавить самолёт. А Мишка бубнил, что крылья у самолёта прикручены неправильно. Даже растяпой меня назвал. Я сначала обиделся, а потом смотрю – ручку даёт, тетрадку подсовывает и учебником делится. С другом поделиться – навеки подружиться. Я не удержался и пожал ему руку под партой.

Весь день мы не расставались: то по одному учебнику читали, то в одной тетради решали, то сообща на перемене носились. Так до конца учебного дня и дотянули. Но тут оказалось, что нужно ещё один урок пережить – физкультуру.

– Не дрейфь, – сказал Мишка, разглядывая свою спортивную форму, – поделюсь!

– Одну штанину, что ли, оторвёшь?

Мишка долго возился, натягивая на меня свои спортивные штаны и поправляя мою полосатую майку. Когда новый образ был готов, на меня стало страшно смотреть.

– Как рассеянный с улицы Бассейной. Сковороды на башке только не хватает...

– У тебя штаны, – говорит Мишка, – а у меня куртка. Обе вещи спортивные. Будем стоять рядом, сольёмся с остальными.

И мы понеслись в спортзал.

Упражнения мы демонстрировали, будто близнецы. Это было необыкновенно сложно – чувствовать друг друга и делать всё в такт. Но в журнале красовались пятёрки – тоже одинаковые, похожие на нас.

Мы шли домой, а на улице сияло солнце. Только портфель мой, набитый гвоздями, был ужасно тяжёлым.

– Больше не могу, – сказал я наконец.

Мишка взвалил мой ранец себе на плечи.

– Поможешь починить самолёт? – спросил я. – Он, наверно, в портфеле совсем переломался.

– Конечно! – ответил Мишка. – Тем более у нас столько гвоздей!

Космонавты-писатели

Больше всего на свете не люблю контурные карты. Вот где, например, Волга? Попробуй разбери. И дед в этих делах не подсказчик. У него на все вопросы один ответ: в России. А потом закряхтит по-самоварски, за спину схватится и недотёпой назовёт. Так что лучше самому разбираться.

Только я Волгу научился самостоятельно находить, как дед стал бубнить прямо в ухо:

– Молодец! А машины-то какие были... тоже «Волгами» назывались.

Ещё бы, ведь на этих автомобилях только космонавты и писатели катались. Мечта, а не машина. И что теперь? Накрылась дедова мечта... контурной картой.

Дверь распахнулась. На пороге стоял замурзанный, словно трубочист, Мишка. Он торжественно поднял чумазую руку и отбарабанил заученные, видимо, слова:

– Дед Василий! Принимай подарок – машину мечты. Она у моего папы в гараже двадцать лет хранилась, так что почти новая.

– Неужто дождался?! – обрадовался дед.

И побежал примерять мечту. А вдруг уже вырос из неё? Шутка ли, столько ждать...

Просто удивительно, что Мишкин папа машину решил на деда скинуть. Может, какая-нибудь неполадка? Ну, например, колёса отсутствуют. Или кабина сломалась... Но Мишка напомнил, что кабина – у трактора-трелёвочника, не у легковушки. А его отец взял большой кредит и купил маленькую иномарку. Вот дед и получил мечту старой модели.

Только мечту голыми руками не возьмёшь, нужно ещё какие-то бумажные хлопоты утрясти. Хорошо, что в кошельке, который носил дед в курточном кармане, было достаточно всяких бумажек: рекламных обрывков, квитанций об уплате за свет, а больше всего – хороших новостей из разных газет. Он их в кошелёк складывал для настроения. Почитает, и анальгин покупать не нужно.

В общем, дед в хорошем настроении в город смотался. А меня оставил за главного машиниста! Я то на водительском месте посижу, то на пассажирском поваляюсь. Везде было довольно-таки неудобно. Но решить всё-таки нужно – космонавт я или писатель? Мишка, тот рассудил: космонавт должен быть в скафандре, а писатель – с пером, то ли гусиным, то ли куриным... Пришлось входить в образ. На мотоциклетном шлеме я гвоздём процарапал буквы, как у Гагарина. Со скафандром вышли сложности – даже вспотел, пока водолазку через шлем натягивал. Но это всё Мишка виноват: нельзя, мол, скафандр на голую майку надевать, слишком серьёзные температурные перепады. Конечно, у меня своя голова на плечах есть, но со шлемом она совсем перестала соображать.

– Где перо? – спрашивает Мишка.

– Отвяжись, иди сам свой костюм писателя собирай!

И посмотрел на него сердито, как наш петух: попробуй-ка перо у курицы взять, когда петух рядом...

Мишка к сложностям был не готов, поэтому домой сбегал и с планшетом явился. Ну что это за писательский костюм? Одно название... Настроение только испортил. А когда стал навигатор настраивать, я и вовсе разозлился.

– Пиши, – говорю, – раз на писательское сидение забрался. Мало того что без гусиного пера, так ещё и отвлекаешь.

Мишка надулся, как мыльный пузырь, – того и гляди лопнет. Сидим, молчим, дуемся...

И тут машина вдруг закачалась и двинулась вперёд. Разогналась – эх, здорово! Пыль за ней, как пелёнка, от всех звуков укрывает.

Едем мы, едем... Только волнуемся немного – дорога-то не заканчивается.

– Что-то, Мишка, мы с тобой разъездились, так и потеряться недолго.

– Земля, – говорит, – круглая, через год домой вернёмся! Или через два.

– Ты как знаешь, а мне есть захочется, и к дому потянет земным притяжением.

И после этих слов случилось чудо – бензин закончился.

Я спустился на землю и обомлел от восторга. Потому что впервые увидел поляну с бирюзовыми цветами-незабудками. Вдали виднелась наша деревушка. И я понёсся прямиком по нескошенной траве – так хотелось первым вернуться домой!..

А что там Мишка понаписал – сами у него спрашивайте.