Большая глубина
(из книги «Собаки не ошибаются»)
Варежка
Девчонки ведь тоже разные бывают; некоторые, сказать по совести, ничуть не хуже парней. Вот Танька, например. Это ещё когда было – летом, а Генка и сейчас кому хочешь подтвердит: с таким человеком, как Татьяна, не пропадёшь.
Дядя Володя, Санин родной дядя, а Генке просто дядя, дал им тогда лодку на целый день, порыбачить. А они у первой же «травки» прочно сели на якорь. Настоящие моряки встают на якорь, а Саня с Генкой сели, то есть сбросили грузы на верёвке, а вытащить не смогли – увязли чугунины эти тяжеленные в илистом дне. Тащили, тащили, лодку едва не перевернули – а толку никакого.
А Танька как раз загорала на бережке с кем-то из подружек. Увидала, как незадачливые рыбаки трепыхаются, в воду булькнулась, быстро сажёнками до лодки добралась, Саню с Генкой на корму отправила, сама ногами упёрлась, поднатужилась... и выбрала якоря.
Так и проплавали они вместе весь день: Генка с Саней гребли и рыбачили, Танька якоря бросала и поднимала, а про подружку на берегу и думать забыла.
Вот это человек!
А Ленка – наоборот, вредина и задавака. Генка самый маленький в классе, и Ленка его иначе как шибзиком или шмакодявкой не называет. Все остальные, правда, зовут Генку так же, но на дураков не обижаются.
Может, потому только, что Ленка такая, и не вырвал Генка из рук Мыгишева варежку, не двинул ему кулаком в подбородок. А ведь тот не ответил бы, не посмел бы драться, хотя Генка и малявка по сравнению с этим... вором?..
Что же случилось?
Четверг в школе – кружковый день. Генка освободился раньше всех. «Баржа» его (модель крейсера времён Великой Отечественной войны – Генка занимался в судомодельном кружке) была уже готова. Браться за новую пока духу не хватало – вот и заходил полюбоваться на своё творение да лишний раз спросить, когда же, наконец, ходовые испытания.
Испытания были назначены на воскресенье. Генка и раньше знал это, но всё равно радостный выскочил в раздевалку, что была прямо против дверей кружка, – и чуть не сбил с ног Мыгишева.
Тот явно не ожидал такой встречи, весь как-то съёжился и попытался быстро засунуть в карман что-то ярко-красное. Но от волнения это у него не получилось: рука скользнула мимо и Мыгишев так и стоял, комкая в ладони... Ленкину варежку.
Генка сразу узнал её, эту варежку, – ни у какой другой девчонки в школе таких не было. Ленка хвасталась, что варежки эти, ручной вязки, с красивым народным орнаментом, мать привезла ей из Риги.
- Bop! – почему-то не крикнул, а прошептал Генка. – Ворюга несчастный! Так вот кто в раздевалке по карманам шарит!
Давным-давно в школьной раздевалке никто по карманам не шарил; по крайней мере, на Генкиной памяти ничего подобного не было, даже техничка в раздевалке не дежурила, – но так уж сказалось.
- Дурак! – тоже шёпотом огрызнулся Мыгишев. – Дурак ты. Кто ж по одной варежке ворует, а? – Он сунул варежку Генке под нос: варежка в самом деле была только одна, без пары.
- А где вторая? – спросил Генка.
- Там! – Верзила мотнул головой на строй драмкружковских пальто, среди которых Генка сразу разглядел Ленкино. – Где и положено!
- Зачем же ты?..
- Ну и не ори, раз не понимаешь! – Мыгишев подтолкнул Генку к вешалке. – Хватай шмотки да мотаем отсюда!
На улице воришка быстро пришёл в себя, глубоко вздохнул и даже улыбнулся Генке; правда, улыбка получилась жалкой.
- Ну, понял теперь? – Мыгишев шмыгнул крупным, красноватым от постоянного насморка носом. – Усёк?
Они шли рядом, и со стороны можно было подумать, что возвращаются из школы добрые друзья.
- Зачем ты украл варежку? – снова спросил Генка. Спросил без угрозы – он и в самом деле понял: что-то здесь не так.
- Да она ж тебя за человека не считает... – вздохнул Мыгишев. – А ты!..
- Кто? Про кого это?
- Да Ленка же! За человека тебя не считает. Ты сам, что ли, не видишь?
Это была правда, только при чём тут варежка? Но Генка спросил про другое.
- А тебя? Тебя она за человека считает?
- Я не для себя стараюсь... – Мыгишев отвернулся.
- Для меня, значит?
- Ну и для тебя тоже... Она ж никого, кроме себя, за людей не считает! Ты обрати внимание, как она смотрит! Да вы ж для неё все пустые места!
- А утащил варежку – и сразу по-другому смотреть будет, да?
- Чудак... Чудак ты...
Тут Генка совсем некстати подумал, что собеседник его вообще ни в какой кружок не ходит. И не ходил никогда.
- Учить таких надо, понял? – печально продолжал Мыгишев. – Чтобы жизнь их учила...
Они подошли к большому дому. Остановились.
- Знаешь, как ей сегодня дома влетит! Обязательно даже влетит за такую варежечку! А взял бы я две – и ничего, сразу ясно – стащили! Ещё и пожалели бы, по головке погладили, ха-ха, чтобы не плакала, не сокрушалась!
- Ну а одну – не стащили?!
- По одной не таскают, балда! Одной нет – сама где-то потеряла! Ворона, скажут, растеряша! Такую варежку посеяла! Понял? Вот так вот! Жизнь пару раз приласкает – шёлковой станет!
Какая-то неправда была в словах Мыгишева, но Генка только невнятно протянул:
- Ясно...
- И у нас с тобой алиби, если что! Кто ж по одной таскает?
Мыгишев в слове «алиби» сделал ударение на втором слоге, получилось смешно и глупо. Но Генка его не поправил.
- У нас с тобой? – изумился он. – Мы что же, вместе?
Рот Мыгишева вдруг искривился, глаза сощурились и стали совсем-совсем узенькими.
- А что, продашь, да? Продашь? «А я маме скажу, а я папе пожалуюсь!» – тоненьким голосом прогнусавил он.
- Дурак ты... – сказал Генка, и Мыгишев понял, что бояться ему больше нечего. И сразу замолчал.
Генка повернулся и решительно зашагал к дому. Он шёл, всё ускоряя шаг. Шёл, не обращая внимания на вспорхнувших из-под ног воробьёв, шёл мимо прозрачных магазинных витрин, мимо...
И вдруг остановился, словно невидимая пуля пробила ему грудь. Нет, это не воровство! Это называется просто – подлость.
Развернувшись, Генка бросился назад, за угол. Он хотел сейчас только одного: сказать гаду прямо в лицо это слово – «подлость». И больше ничего!
Мыгишев стоял возле подъезда, стоял так, что ни из одного окна его не было видно. Стоял, распрямив сутулую спину, – красивый, высокий и стройный парень. Генка ещё на бегу увидел его лицо. Оно было каким-то совершенно глупым. И счастливым.
К правой щеке семиклассник Валерий Мыгишев прижимал красную Ленкину варежку.
Большая глубина
Плохо, конечно, что те двое, Санька Ерин и друг его Лёха, видели, как Генка выходил из аптеки. Плохо, да ничего уже не поделаешь. Главное, они не знают, что ему заворачивали в свёрток. А то всей школе смеху было бы недели на две, не меньше. Как бы Генка объяснялся? Для братишки, мол, кое-что купил, для младшего? Так Мишка у него мужик здоровый, во втором классе учится. А тут – свёрток и свёрток. И ничего говорить не надо. Мало ли что и для кого можно в аптеке покупать? Аспирин, например, для кошки, если та ангиной заболеет. Генка просто махнул ребятам рукой и помчался домой.
Мишка с самого начала делал вид, что совершенно не верит в дело, даже в аптеку с братом не пошёл. Уж такой это был человек. Слонялся по квартире из угла в угол, мыкался, а только Генка вернулся, брякнул:
- Купил, да? А всё равно у тебя ничего не выйдет!
- Выйдет, если ты мешать не будешь.
Не снимая пальто, Генка прошёл в комнату; разорвал плотную бумагу свёртка и вывалил на стол стопку розовых детских клеёнок: такие подстилают младенцам, чтобы пелёнок не пачкали.
- Деньги все потратил? – хихикнул Мишка. – А хватит?
- Должно. Так ты будешь помогать? Критиковать мы все умеем! – совсем по-взрослому сказал Генка.
- Конечно, буду! Только не выйдет ничего, а, Гена? – с надеждой на то, что выйдет обязательно, согласился Мишка.
- Ну и нытик ты! Тащи мамины выкройки!
- Выкройки? Мама ругать будет...
- Помощник у меня – клад! – Генка сам открыл полированную дверцу шифоньера. – Это же чертежи! Ты думал, мы с тобой на глазок работать будем? В серьёзном деле что главное?
- Не знаю…
- Чертёж! Жак-Ив Кусто без чертежей где бы плавал?
Генка прямо на полу разложил несколько вкладышей из журнала «Работница», которыми мама очень дорожила. Большие листы бумаги были густо покрыты какими-то хитрыми перепутанными линиями. По правде сказать, такого он не ожидал. Был уверен: разверни эти ценные мамины бумаги и сразу станет ясно, что делать дальше.
- Но ведь тут для тётенек только! – гнул свою линию Мишка. – Нам ведь такой костюм не надо, правда?
- Ну конечно же! – хлопнул себя по лбу Генка. – Конечно, не надо! Ну и дубины мы с тобой! Сворачивай всё это! Да, видно, придётся на этот раз без чертежа. По памяти...
Мишка быстро распихал выкройки по полкам, а Генка тем временем аккуратно расстелил на полу клеёнки.
- Тащи ножницы! И клей тоже тащи!
- Гена, а он не промокнет?
- А если бы Жак-Ив Кусто стал бояться, не промокнет ли у него батискаф?!
- Гена, как думаешь, два водолазных костюма у нас получатся?
- Гидрокостюма! Сколько раз тебе повторять!.. Нет, Мишка... Денег не хватило на два…
- А как же я? – Мишка чуть не выронил ножницы, начисто забыв, что с самого начала не верил в это дело.
- Главное – сделать! Мишка, когда у нас будет костюм!.. Да мы потом сможем просто по очереди, сначала я... нет, сначала ты, если хочешь, потом уж я!
- Ага, ты вон какой, а я вон какой! – надулся Мишка. – Ты большой, а я маленький!..
- Но ведь ты подрастёшь скоро. Я к тому времени, наверно, закончу свои исследования, и костюм будет совсем-совсем твой...
- Всё у нас так – «к тому времени»... – вздохнул Мишка, однако ножницы и клей держал в руках крепко. – Гена, а ты сможешь залезть на дно и без всякой удочки рыбачить, да? Прямо хватать рыб руками?
- Ха, хватать рыб руками! Стоит из-за такого в воду соваться! Есть дела и посерьёзней! – Генка улёгся поверх клеёнок и широко раскинул руки. – Сначала обведи карандашом, а потом... Стой, стой! Вот я балда! Надо их в два слоя положить.
- Это какие дела посерьёзнее? – напомнил Мишка.
- Какие-какие! Такие! – Генка, исправляя свою оплошность, раскладывал второй слой клеёнок. – Тихий океан исследуют, так? Атлантический исследуют. А нашу реку Смолянку кто-нибудь исследовал, как ты думаешь?
- Не знаю...
- Вот то-то. А она, может быть, столько тайн разных скрывает! Где-нибудь у моста на глубине та-акое обнаружится!..
- У моста Колька Шаров и без водолазного костюма до дна доныривал.
- Скажешь тоже, доныривал! Прыгнул, а потом выскочил, глаза выпучив! А исследователь затаится, чтобы в жизнь подводного царства не вмешиваться, час лежит, два...
- Замёрзнет...
- А гидрокостюм на что?! Я под него и свитер надену, и брюки. А потом сделаю открытие и всплыву. Как Жак-Ив Кусто... – Немного поёрзав, чтобы клеёнки расправились, Генка снова устроился на полу.
Мишка со всех сторон обвёл брата карандашом; получилось не очень ровно, но похоже. И Генка приступил к самому главному – резке и склейке. Мишка шумно сопел у него над ухом, клей засыхал быстро – в общем, дело спорилось.
Наконец костюм был полностью готов! Получился он несколько неуклюжим и кособоким, но наверняка надёжным.
- Вот так! – удовлетворённо заметил Генка, развесив костюм на спинке стула для полной просушки.
- Вот так! – повторил вслед за братом Мишка.
- Теперь только испытать – и к лету мы готовы!
- А как испытать? Где?
- Не торопись, пусть подсохнет как следует... А вообще, напускай воду в ванну – пока набежит, как раз будет!
Мишка испуганно посмотрел на брата – ванна показалась ему куда более страшным испытанием, чем час или два неподвижного сидения на большой глубине под мостом.
- А если мама придёт?
- А если бы Жак-Ив Кусто перед спуском под воду думал, что вот сейчас придёт его мама?!
Мишка кинулся выполнять приказ.
Генка начал одеваться. Он натянул тёплый спортивный костюм, свитер и только потом залез в гидрокостюм. Достал с полки маску для подводного плавания.
Вернулся из ванной Мишка.
- Ого!.. Ты прямо космонавт!
- Неси-ка лучше шланг от стиральной машины.
- Зачем?
- А как я дышать должен? Трубки-то у нас нет!
Мишка побежал за шлангом, а Генка, тяжело переступая резиновыми ногами, направился к ванной.
Ванна была почти полна. Генка перешагнул через край, схватил поданный Мишкой шланг, конец засунул в рот, надвинул маску на глаза и погрузился в воду.
Странное это чувство – знаешь, что вокруг вода, слышишь её, видишь, трогаешь резиновой рукой... а она не мокрая! Её словно нет! Вода вокруг – и её нет как будто...
Что-то горячее и мокрое проползло вдруг по Генкиной спине... Оно ползло куда-то вниз, к животу. И становилось всё горячее и горячее!
Генка вскочил. Он стоял в наполненной ванне, видел через маску широко раскрытые глаза брата и чувствовал, как прекрасный, розовый, лучший в мире гидрокостюм клочьями слезает с него.
- Гена, а почему...
Он что, сам не видит – почему?!
- А почему ты в свитере? Я налил горячей воды, а ты в свитере!
- Горячей?! – Генка медленно снял маску. Он промок до нитки, но это не имело теперь никакого значения. – Зачем же горячей?!
- Чтобы ты не замёрз, а ты в свитере! – Мишка бросился выдёргивать пробку, брызги летели во все стороны. – Что я натворил! Ведь это всё от горячей воды, да, Гена?!
- Осторожней... Если бы Жак-Ив Кусто так брызгался из-за неудач, на Земле давно уже появился бы лишний океан, – невесело пошутил Генка.
- Это всё я! И мы теперь никогда не узнаем, что там, под мостом!
- Узнаем! – решительно перебил брата Генка. – Склеим гидрокостюм заново! Только как следует теперь...
Электронные пампасы © 2019