Лето на память

Старый дом

В одном старом-старом доме была старая-старая дырявая крыша, старые-старые разбитые окна и старый-старый чердак. На чердаке было много старых-престарых вещей, но они были ничьи, потому что в доме давно уже никто не жил.

Но однажды в старый дом приехал новый человек.

Он сделал новую крышу, и новая крыша не протекала.

Он вставил в рамы новые стёкла, и через окна теперь не сквозил ветер.

Он положил новый пол, в котором больше не было щелей и прогнивших досок, и в доме стало тепло.

Новый человек забрался на старый чердак и нашёл много старых-престарых вещей. Он выбросил старый ковёр и старые башмаки, вынес старое кресло, из которого торчали ржавые пружины, выкинул старое рваное покрывало.

В углу чердака он обнаружил старую тумбочку. Отнёс её вниз, осмотрел. Потом очистил от грязи и пыли, ошкурил и покрыл лаком. Подумал и поставил тумбочку на веранде.

Затем он вернулся на чердак и нашёл там старый чемодан. В нём были старые письма, фотографии и открытки, старые часы и ключи, чьи-то старые рисунки и самодельные деревянные фигурки, потускневшие и высохшие от времени.

Человек перебрал все вещи в чемодане и аккуратно сложил их обратно.

Новый человек стал жить в старом доме – у дома снова появился хозяин. А потом ещё и хозяйка. Они заботились о доме, что-то меняли, что-то чинили, а что-то просто выбрасывали.

А потом в доме появились дети и дом стал забывать, что он старый. Дети бегали по нему, играли в прятки, находили укромные уголки и делали тайники, вешали на стенах свои рисунки и повсюду расставляли свои поделки. Вечерами дети звали родителей посидеть на крыльце. Укрывшись новым покрывалом, они рассказывали друг другу разные истории, а старый дом слушал и дремал.

Но иногда вся семья забиралась на чердак. Они открывали старый чемодан и подолгу рассматривали выцветшие альбомы, расшифровывали чернильные надписи на открытках и перебирали деревянные фигурки. Дом затихал, погружаясь в воспоминания. А его старый товарищ, потёртый кожаный чемодан, рассказывал людям о прошлом, напоминая, в каком старом доме они живут.

После лета

Не понимаю, почему лето всегда так неожиданно кончается. Вот только что ты купался, грелся на камнях, играл в футбол, ел малину, и вдруг – вещи собраны, садись в машину. А через два часа ты уже дома, и на спинке стула – школьная форма.

И в этом году то же самое. Вчера ещё был август, а сегодня уже первое сентября.

…После линейки мы все пришли в класс. Ирина Сергеевна нас поздравила с новым учебным годом и сказала, что будем писать сочинение – как мы провели лето. Мы, понятное дело, загудели в ответ. Ну что за тема такая? Играли, загорали, на великах гоняли, что тут ещё придумаешь? Но Ирина Сергеевна уже включила на доске слайд с названием темы и раздала листочки. Пришлось смириться. В общем, школа началась.

Класс затих. Смотрю, девчонки уже что-то строчат вовсю. Дашка впереди над партой склонилась – ловит свою первую в сезоне пятёрку. Лёшка рядом тоже что-то пишет. А мне ни одна мысль в голову не идёт. Жарко ещё, солнце прямо в окно печёт. Сейчас бы на берег с удочкой! Ладно, будем выходных ждать, а пока…

Я посмотрел на свой лист, подумал и начало вдруг само родилось. Я обрадовался и скорее написал под заголовком: «Лето я провёл замечательно». И потом ещё приписал: «Я был на даче». По-моему, отличное начало. Так я сейчас много чего напишу!

Тут Лёшка мне шепчет:

– Ты на даче, а мы на море! Ракушку вот такую привезли! Покажу потом.

– А я, – говорю, – знаешь какой шалаш на берегу построил! В два этажа!

– Как это? – заинтересовался Лёшка.

– А вот так – первый этаж под деревом, а второй на ветках! Я туда доски привязал, получился настоящий пол.

– Ого. Прямо наблюдательный пункт! Может, здесь попробуем такой сделать?

– Давай, – говорю. – Будет как капитанская рубка на корабле. Или военный пост.

– Мальчики! – У меня от неожиданности даже ручка выпала. Ирина Сергеевна над нами нависла и смотрит, что мы написали. Весь свет загородила.

Мы снова схватили ручки и уставились в свои работы, а Ирина Сергеевна дальше по классу пошла.

Тут я вспомнил. И скорей записал: «Однажды была гроза».

– Лёшка, – говорю, – а у нас там такая гроза была, что на веранде чуть стёкла не выбило. А потом ещё и град пошёл!

– На море тоже один день шторм был настоящий! Представляешь, чайки пытаются лететь, а их назад ветром сносит!

– А волны какие тогда! Если тепло, мы всегда в волнах прыгаем.

– На море в волнах опасно прыгать, можно и не выбраться.

– Ну, то на море, а у нас на заливе можно, там мелко.

– Время идёт! – Ирина Сергеевна постучала карандашом по столу и строго посмотрела на нас теперь уже со своего места. Пришлось снова думать, что мы ещё интересного летом делали.

Но не будешь же писать о том, что ты, например, камни в залив кидал. Можно блинчиком, а можно бульком. А можно большим бултыхом. Но лучше всего – просто, кто дальше. У меня, кстати, по метанию на физкультуре всегда пятёрка. Неудивительно: проведите три месяца на берегу залива, тоже научитесь.

Или вот ещё: как написать, что вы всей дачной компанией на чердаке бани играли в страшного хрюна? Это же всё надо как-то объяснить – правила и всё такое. Это я точно не смогу – тут играть надо, тогда поймёшь. Вот умора, если бы Лёшка был страшным хрюном!

Ладно, думаю, напишу так: «Мы часто играли в футбол и катались на велосипеде».

Перечитал – ерунда какая-то. Подумают ещё, что я только бездельничал летом. И я на всякий случай решил добавить: «Я много читал».

– Лёшка, – говорю, – а ты все книжки из списка прочёл?

– Не-а, ни одной.

– Вот и я тоже. Сначала мне сосед «Гарри Поттера» дал, а потом я у деда нашёл книжку про Льва Яшина. А перед сном бабушка нам столько историй рассказывала! В общем, как-то всё времени не было.

Чувствую, урок-то скоро закончится, надо с текстом поднажать. Только вдохновение пропало, не знаю уже, что писать. Тут Лёшка говорит:

– А я с аквалангом нырял! Это дайвинг называется. Знаешь как прикольно – рыбы снуют прямо перед тобой, как в аквариуме. И ты среди них проплываешь – как огромный кит!

Да, от такого я бы тоже не отказался! Вот бы вместе понырять. Хотя я раньше только с маской плавал.

– А представляешь, если бы ты тоже на море с нами поехал? – вдруг размечтался Лёшка. – Мы бы с тобой такие каникулы себе устроили!

Меня, конечно, родители не отпустят. И сами со мной не поедут – на даче надо деду с бабулей помогать. Вот если бы Лёшку к нам! Мы бы на рыбалку вместе ходили и в лес за грибами. В футбол бы гоняли, а то дачные мальчишки вообще не могут по мячу попасть.

– Надо до следующего лета что-то придумать, – говорю. – Чтобы вместе.

Тут звонок прозвенел.

– Сдавайте сочинения! – объявила Ирина Сергеевна.

Все загалдели, листочками зашуршали и давай с удвоенной силой на ручки нажимать. Смотрю, Дашка впереди уже второй лист дописывает, и ей всё мало.

Уж не знаю, какое там сочинение Лёшка сдал, а я больше ничего не придумал. Только приписал в конце: «Летом я скучал по своему другу».

Тошка

Тошка был очень толковым щенком. Он понимал всё, что говорил Саша. И даже отвечал ему по-своему.

Тошка был очень послушным щенком. Он везде ходил за Сашей, позволял водить себя на поводке и никогда не клянчил еду со стола.

Тошка был очень добрым и ласковым. Часто Саша ложился рядом с ним, смотрел в его чёрные зрачки, гладил мохнатую собачью спину и шептал щенку свои секреты.

Одним словом, Тошка был умным, послушным и милым. У него был только один недостаток, с которым Саше приходилось мириться: Тошка был игрушечным.

Саша знал наизусть всё, что говорили родители его друзей, чтобы не заводить собаку. И на всё у него был свой ответ.

Вот, например, мама сказала бы:

– С собакой прибавится много забот. Кто будет вставать каждый день в семь утра, чтобы пойти с ней гулять, несмотря на дождь и снег?

А Саша ответил бы:

– Мамочка, так ведь я и так встаю раньше всех, даже по выходным. Мне это будет совсем не сложно. И у меня есть непромокаемая куртка.

Мама тогда могла бы заметить:

– Собаке нужен загородный дом, а не квартира. Собаке нужно раздолье!

А Саша бы сказал:

– Раздолье у неё будет на даче и на прогулке. И собачку можно взять ма-а-аленькую. Таксу или небольшую дворняжку.

– А что она будет делать, когда никого не будет дома? – продолжала бы упорствовать мама. – Она от скуки опрокинет все мои цветы!

– Мы будем её воспитывать, – ответил бы Саша. – А если уйдём, на это время у неё может быть место в прихожей. Прихожая-то у нас большая, и цветов в ней нет.

Но мама бы не сдалась и, конечно, добавила бы:

– Собака может погрызть мебель. А мы в прихожей недавно делали ремонт.

Тогда Саша предложил бы убрать мебель из прихожей и оставить только вешалки – так и места будет больше, и новый шкаф никто не попортит.

И всё бы кончилось хорошо, ведь маме больше нечего было бы возразить. Но мама ничего такого не говорила.

Потому что она и сама с удовольствием завела бы собаку, и они все вместе гуляли бы с ней в семь утра. А за мебель мама совсем не переживала. Она вообще никогда не переживала из-за такой ерунды.

Зато переживала за Сашу. А у Саши была аллергия на собак.

Из всех известных ему собак он мог общаться только с Тошкой. От Тошкиной шерсти не чесалось в носу и не хотелось чихать. А вот если Саша гладил чью-нибудь настоящую собаку, нос сразу будто раздувался изнутри, а глаза почти не открывались, потому что наполнялись слезами. С этим ничего не поделаешь, говорила мама.

А Тошка был умным, послушным и милым. О нём так приятно было заботиться: мыть ароматным шампунем, вычёсывать шерсть, вместе с мамой мастерить для него из старой коробки удобную конуру.

Они часто играли в знакомство: Тошка был бездомным и голодным, а Саша находил его у подъезда и забирал в тёплую квартиру. Поил молоком. Стелил ему коврик. Играл с ним в мяч.

Саша защищал Тошку от противного соседского бульдога, а Тошка спасал мальчика от приставучих хулиганов. А когда Саша оставался в квартире один, охранял дом.

Саша почти забывал, что Тошка – не совсем собака.

Утыкаясь вечером в длинные мохнатые уши, Саша знал: если как следует представить, что Тошка настоящий, он таким и приснится.

Лето на память

Озеро всегда готовится к их приезду. Ранней весной оно взламывает зимнюю скорлупу и, потянувшись, разливается в стороны. Расправляет плечи, выплёскивает на берег камни с песчаного дна, устраивается поудобнее в своём ложе и принимается ждать.

...Саше нравилось просыпаться рано, в ещё тихом доме. Он любил первым сбежать вниз на кухню и залезть к деду на колени, когда тот осторожно наливает себе маленькую чашечку кофе.

Через открытое окно слышно, как на улице гремят бочки и вода плотной струёй бьёт из шланга по жестяным стенкам. Дед теперь каждое утро набирает воду из колодца, чтобы вечером полить яблони. Лето в этом году жаркое и сухое, а яблокам нужно пить, чтобы из маленьких зелёных мячиков превратиться в ароматное августовское лакомство.

Брат ещё спит. Саша прыгает в шорты, спускается по деревянной лестнице и выскакивает в сад – надо помочь деду, чтобы скорее всё успеть. Вдвоём они наполнят бочки, пока остальные встают.

Матвей слышит сквозь сон привычные звуки дачного утра. Но сегодня не время валяться в постели, сегодня ведь такой день! Он отбрасывает одеяло, одевается и торопливо спускается, по пути выстраивая в голове план действий. Всё должно быть продумано. Бутылки с водой, рюкзак. Проверить колёса и цепи. Не дать расшалиться младшим. Сегодня всё должно быть слаженно и чётко.

Открывает глаза Кирилл. Что-то сегодня должно произойти. Ах да! Они же вчера договорились, что отправятся в поход на дальний пляж. Скорее одеться и найти деда. Вон он, с двоюродными братьями Кирилла наполняет бочки.

Внизу открывается дверь, и в кухне появляется Мариша. Растрёпавшиеся во сне волосы она криво стянула резинкой и теперь наблюдает в окно, как трое старших мальчишек, выполняя указания деда, носятся со шлангом и вёдрами.

Бабушка тоже встаёт. Берёт молоко и начинает варить кашу.

После завтрака и стремительных сборов дети высыпают во двор.

– По коням! – Дед уже надел рюкзак и стоит перед калиткой, держа одну ногу на педали и готовый вскочить на седло.

– По коням! – подхватывает Матвей и, запрыгнув на свой велосипед, мчится вокруг дома.

– А где мой велосипед? А воды взяли? Дед! Мариша! Все готовы? А купаться будем? А бабушка тоже поедет? – галдят остальные.

Бабушка готовилась к походу по-своему: накануне полила огород, сварила суп, чтобы вернуться к обеду, собрала с собой немного еды. Теперь, не разделяя общей суеты, она тщательно проверяет, чтобы все окна были закрыты, на детях были кепки, а в рюкзаке лежали сменные плавки.

– Бабушка! По коням же уже! – волнуется Саша, боясь, что из-за какого-нибудь пустяка всё сорвётся.

Но бабушка спокойно проверяет замок, ещё раз для порядка оглядывает сад и берётся за руль старенькой «Камы». Дед вздыхает и нажимает на педаль.

Ехать недолго, минут двадцать. Дальше начинаются вязкие сухие пески, дорога к озеру растворяется в них, и отряд вынужден оставить своих коней в поле.

В песках начинается пешая часть путешествия. Можно разбежаться и прыгнуть в мягкие сыпучие волны, скатиться с песчаного холма или найти длинную палку и рисовать за собой петляющий след. А можно просто повозиться с мелким, похожим на манку, песком.

Но вот барханы преодолены и бодрый отряд выходит на высокий берег. Озеро отсюда всегда открывается неожиданно: вот его ещё нет, только песок, камни, сухие кусты и редкие следы от деревенских внедорожников, а вот ты взбегаешь на небольшой подъём и огромное озеро, раскинув свои шелестящие крылья, кричит тебе: «Привет! Я проснулось! Айда купаться!»

У детей каждый раз захватывает дух, но через минуту они уже несутся к воде, на ходу выскакивают из шорт и кидаются обниматься с волнами. Здравствуй, озеро!

Дед привычно пересчитывает торчащие из воды макушки и переглядывается с бабушкой. Они думают об одном и том же.

Они ждали этих моментов ещё двадцать лет назад, когда выбирали место для дома. Тогда их детям было по десять-двенадцать лет и озеро так же шептало им на ушко свои секреты. Захватив удочки, все вместе они выходили на лодке или на катере. За эти годы они видели озеро разным. Видели, как иногда оно спорило с небом, и, бывало, дело доходило до бурных драк, когда чернота сверху обрушивалась на воду, а волны вздымались, пытаясь задеть край угрожающе нависшей тучи.

А ещё дед видел озеро, сдвигающее валуны, смывающее заборы и постройки тех, кто осмелился поселиться слишком близко. Озеро требовало к себе уважения.

– Дед! Смотри, как я умею! – Мариша ныряет, а через секунду её голова, как поплавок, снова появляется над водой. – Смотри ещё! Дед! – На этот раз в воздухе мелькают блестящие на солнце ноги, внучка проделывает одной ей понятный трюк и вновь, быстро вытирая лицо, проверяет, кто успел заметить её новое умение.

Матвей с Кириллом сначала брызгаются на мелководье, а после бесстрашно уплывают подальше от берега – настоящая глубина начинается не скоро. Задорный смех старших братьев так и манит за собой, и маленький Саша устремляется следом. Но озеро такое большое, в нём столько неизвестного и таинственного. Саша вдруг останавливается и поворачивает обратно. Скоро возвращаются и старшие.

Бабушка прислоняется спиной к тёплому камню и закрывает глаза. Никто не знает, что, прислушиваясь к шелесту озера, втайне от всех она превращается в маленькую девочку. Девочка любит купаться и разговаривать с заливом. Родители на работе, некому посмотреть на неё, и она показывает своё умение небу и камням. Маленьким нельзя купаться одним, поэтому за девочкой присматривают прибрежные валуны. А когда она возвращается на берег, старый валун согревает её своей тёплой шершавой кожей.

– Бабушка! А сушки есть?

Бабушка достаёт бутылки с водой и пакетик с маковыми сушками. Дети падают мокрыми животами на горячий песок и расхватывают содержимое пакета. Песок скрипит на зубах, с волос капает вода. Все отчего-то смеются, а подкрепившись, вскакивают и принимаются рыть вдоль берега каналы, прокладывать дороги и строить башни.

– Бабушка! Я нашла красивую ракушку!

Мариша не знает, что много лет спустя сама будет сидеть, прислонившись к камню и слушая плеск воды и детский визг. Саша не знает, что, преодолев свой страх перед озером, он научится быть сильным. Кирилл и Матвей не знают, что эти походы навсегда связали их вместе и уже не будет силы, способной их развести, – ведь у них было одно общее озеро, общие походы и общие бабушка с дедом.

Всё это известно только озеру. И, пересчитав четыре загорелые фигурки, оно отпускает их на берег. Теперь они поедут домой, а озеро будет думать о красивой ракушке, подаренной девочке на память. Мягкий песок весь год будет хранить тепло ребячьих тел и думать о том, что следующим летом следы на песке станут чуть больше.

А бабушка с дедом, крутя педали по дороге домой, будут думать о том, что они бессмертны.