ВСПОМИНАНЬЯ

 

Александр Карповецкий
Настоящая коляда

 

Рождество, или Ещё один день взросления

Самый большой праздник после Нового года - Рождество. В этот день взрослые не работают, но и дома не сидят - ходят к родственникам или к друзьям в гости.
      Утром отец сказал, что мы с ним и с бабой Марией поедем на лошадях в гости к его сестре тётке Шуре на другой конец села. И, если успеем, заедем к маминому брату Ивану в соседнее село Бейзымовку, где я ещё ни разу не бывал. Моя бабушка долго лежала в больнице, а тут её выписали. Она живёт с нами. Мне с ней никогда не скучно. Она знает наизусть много сказок и рассказывает без запинки, только иногда задаёт вопросы и вгоняет меня в краску.
      А ещё у бабушки есть прядильный станок и она прядёт на нём изо льна толстые нитки. Из этой пряжи, которую так и зовут льном, она умеет изготавливать рушники, наволочки и даже рубашки. Они поначалу серые и некрасивые, но их отбеливают, а потом искусно расшивают разноцветными узорами. В такой красивой рубашке ходим и я, и мой отец. Сначала у бабушки из прядильного станка ниточки выходят тоненькими и серыми, она их наматывает в большой клубок, даёт мне его в руки, а сама берёт веретено. Я разматываю ниточку, а она наматывает её на это веретено - деревянную гладкую палочку, похожую на юлу, только очень-очень тонкую.
      Я всегда прошу бабушку рассказывать сказки. Она рассказывает, а я внимательно слушаю. Я могу хоть весь день ей помогать, лишь бы послушать всякие интересные истории про Иванушку-дурачка, скатерть-самобранку или про серого волка.
      Пока мы с бабушкой собирались, мама испекла в печке сразу на четырёх противнях пироги: с капустой, с луком и яйцами, с фасолью и мои самые любимые - яблочные, посыпанные сахаром.
      И зачем так много пирогов? Мы же собрались в гости...
      - Мама, возьмёте эти пироги с собой, - говорит бабушке мама. - Поделите там между семьёй дочери и моего брата.
      Бабушка Мария никакая моей маме не мама. Она мама моему отцу. Тогда зачем она называет её мамой? Мне это непонятно, но взрослые частенько всё запутают, а потом привыкают. Как-нибудь, в другой раз, я спрошу у мамы, зачем она называет бабушку, маму отца, своей мамой. Тем более что бабушка уже старенькая. И зовут её бабушка, а вовсе не мама. Мамы, они хоть и взрослые, но ещё молодые.
      А сейчас мне некогда, нужно успеть одеться, пока папа не подъехал.
      Папа сходил на конюшню и запряг двух красивых гнедых коней с белыми пятнами на лбу и ногах. Поначалу я пугался, когда они громко ржут, но потом привык, стал различать их настроение, и сейчас мне очень даже нравится, как они голосят. Наконец я слышу их нетерпеливое ржанье во дворе.
      - Мам! Баб! Папа приехал! - объявляю я громко, вбегая в кухню, и опять - в который раз! - от моего крика просыпается в люльке братик Колюшка.
      Но мама не успевает меня поругать. Я убегаю в прихожую, оттуда - в сени. Открываю двери на студёную веранду и встречаю там папу.
      - Как дела, сынок? Собрались?
      - Я готов, а бабушка ещё немножко и соберётся.
      - День короткий, пора ехать. Иди, позови, а я пока заготовлю для лошадей корма.
      Это значит, он сейчас достанет из погреба свёклы и принесёт из сенника мешковину сена.
      Но вот мы с бабушкой сидим в санях, на мягкой мешковине, и отец выезжает со двора. Ворота не надо ни открывать, ни закрывать. Во дворе, на улице, всюду очень много снега. У всех односельчан, кто имеет лошадей, деревянные ворота постоянно открыты.
      Мы катим по знакомой улице. Папа с бабушкой о чём-то беседуют, я смотрю по сторонам. Справа и слева стоят огромные деревья. Их длинные ветки согнуты снегом. Крыши домов спрятаны под белыми шапками, а над ними вылетают из труб и поднимаются в небо струи дыма. Из окна в моей комнате такой красоты не увидишь…
      Приехали к тёте Шуре. Дом у неё старый, деревянный, но очень тёплый, хоть и покрыт сверху железом, а теперь ещё и толстым слоем снегом. Дом построили, как она говорит, ещё при царе Горохе. Надо будет расспросить бабушку: не тот ли это царь, о котором она рассказывала мне сказку.
      У тётки Шуры семья большая. Мужа зовут Игнат, и у него одна нога не сгибается в коленке, он калека. А детей у них много: я насчитал пятерых. Тося, Валя и Андрей уже ходят в школу. С ними мне неинтересно. Васятко такой же маленький, как и мой братик, - в люльке. И только Мишка по возрасту такой же, как я. Мы с ним играли и ели конфеты. Мне их тётя Шура насовала в карманы и ещё завернула кулёк - на обратную дорогу.
      Дома у меня конфеты всё ещё висят на ёлочке, но я пока что ни одной не срезал. Подожду, когда закончатся подаренные доброй тётушкой.
      Мы с Мишкой толком не наигрались, а меня уже позвали одеваться. Пора было ехать к другим гостям.
      И вот мы уже за селом. Дорога здесь расчищена от снега трактором и проходит возле бейзымовского леса. Папа достал из саней кнут и не успел им взмахнуть, как кони перешли на рысь и сани понеслись. А правый гнедой громко заржал, видать, недовольный тем, что ему показали кнут.
      - Па!
      - Чего, сынок?
      - А почему у твоих коней нет имён? Я хочу дать им имена.
      - Почему бы и нет! Дай. Только у них имена уже есть. Гнедого, что справа, я зову Ветром, потому что он шустрый, а левую зовут Марусей.
      Как Марусей? Так частенько зовут нашу бабушку! И потом… разве это лошади, а не кони? Я был удивлён. Я считал, что такие сильные животные могли быть только конями. Оказалось, они как муж и жена.
      - Маруська! Не отставай от Ветра! - прикрикнул отец, и я увидел, что лошадь его поняла. Фыркая и прядая ушами, она подняла голову выше и побежала резвее.
      Я стал смотреть влево, на лес. На ветках тонких берёз лежало так много снега, что они, измученные тяжестью, согнулись. Некоторые были словно коромысло, на котором мама таскает из колодца воду.
      По обочине дороги навстречу нам бежали низкорослые кустарники, заметённые снегом. Стояли ровнёхонько, нисколько не наклоняясь к земле. А вверху ярко светило солнце, но, конечно, не грело, потому что зимой оно лишь светит, а согревать должны тёплые тулупы и печки.
      У дяди Вани, маминого брата, ворота тоже оказались открыты настежь, и была видна меж ними санная колея. Значит, он, как и отец, ездит на лошадях. Интересно, какие они у него: гнедые, чёрные, серые?
      Двор у наших родственников был длинным и узким. Как только мы в него въехали, я сразу увидел лошадей. Их привязали к саням, и они что-то там ели, вскидывая время от времени головы. Они оказались серыми, с белыми пятнами на шее, боках и ногах. Таких называют "кони в яблоках". Мне такая масть совсем не нравится. Я люблю только гнедых, как у папы, - тёмно-красных! И хотя у дяди Вани кони были рослыми, раскормленными, даже толстыми, я перестал их разглядывать и ушёл с бабушкой в дом.
      На веранде нас встретил мамин брат. Он поздоровался с бабушкой, а мне протянул руку.
      - Ну, здравствуй, племянничек! Здороваться-то по-нашенски умеешь?
      Я ответил, что умею, и без промедления хлопнул его по ладони. Она даже не покачнулась. Дядя оказался сильным.
      - Проходите в хату, а я пока выйду к Саше.
      В прихожей нас уже ждала моя сестра Катя. Она старше меня всего на год, но я ещё не решил, буду ли с ней играть. С девчонками я ещё не играл ни разу. Как только мы разделись, она сразу взяла меня за руку и повела в свою комнату. У них на кухне висела такая же, из лозы, люлька, как и у нас. В ней тоже спал малыш.
      Катя подвела меня к кроватке и сказала:
      - Это мой братик, его зовут Ваня. Он ещё маленький, поэтому всегда спит. Покушает и спит. Что ему ещё делать?
      - Я знаю, почему он спит. Ему надо вырасти.
      - Я тоже знаю. А ты умный.
      - У меня тоже есть такой маленький братик, и зовут его Коля. Только он много плачет.
      - А наш Ваня плачет, но недолго, только когда хочет кушать. Я покормлю его из бутылочки, и он дальше спит.
      Разговор у нас наладился сам собой.
      - А мне кормить не разрешают, да я и сам не хочу. Пойдём играть, что ли? У тебя есть игрушки? - перешёл я к делу.
      В детской Катя показала мне игрушки - две куклы, резиновый мячик и бумажную трубочку со стёклышками. Играть в куклы я отказался сразу. В мячик играют во дворе, когда тепло, - весной или летом. Сейчас была зима. Дети постарше ходили на лёд играть в хоккей: там бьют клюшкой по маленькой чёрной шайбе. Я видел это много раз, но сам в хоккей ещё не играл.
      - Давай так, - предложила Катя, - я буду играть в куклы, а ты бери калейдоскоп, смотри в трубочку и вот так крути её.
      Она показала мне, куда надо смотреть и как поворачивать чудо-трубочку. Я смотрел в стекло, медленно поворачивая трубочку то вправо, то влево. Внутри находилось много разноцветных каменных цветков. Это, как оказалось, были просто осколки цветных стекол; они то собирались вместе, то рассыпались, образуя круги, треугольники и другие удивительные узоры. Я долго-долго разглядывал это чудо, название которого не запомнил. Вот бы выпросить её у сестрёнки или поменяться на какую-нибудь вещь. Мне никогда не надоест смотреть внутрь этой игрушки. Но у меня ничего с собой не было.
      Позабавившись с этой диковиной, я, сам не ожидая от себя такой смелости, спросил у Кати разрешения взять трубочку домой.
      - Когда мы в другой раз к вам приедем, я её тебе верну. Даю честное слово, - сказал я серьёзно и добавил: - Хочу маме показать.
      А Катя мне отвечает:
      - Возьми насовсем. Я уже насмотрелась. По мне, так лучше в куклы играть, чем смотреть на эти цветные стёклышки. А ты, когда ко мне поедешь, привези куклу.
      Я ответил, что у меня кукол нет, но я попрошу маму или бабулю, и они купят для неё куклу в магазине.
      Я взял чудо-трубочку и больше не выпускал из рук, даже когда мы с Катей ели картошку с котлетами.
      Катина мама, тётя Галя, угостила меня конфетами. Я не стал отказываться, хотя у меня их и так уже было много. Конечно, и они когда-нибудь должны были закончиться, но я об этом больше не жалел, потому что побывал в разных местах, посмотрел, как живут другие люди, стал понимать больше и повзрослел.

 

Засевка и щедровка

      За день до наступления Старого Нового года к нам зашёл сосед Василь. Он старше меня на несколько лет, поэтому я с ним ещё не дружу. Василь поздоровался с мамой, а мне даже руки не подал: маленький, видишь ли, я для него.
      - Тёть Галь, отпустите завтра Сашу со мной, пойдём колядовать!
      - Пускай идёт, если тебе с ним хлопот не будет, - разрешила мама.
      Она хоть и сомневалась, смогу ли я колядовать со старшими ребятишками, но ведь взрослеют не тогда, когда дома штаны протирают.
      - Спасибо, тёть Галь. А колядки и щедривки он выучил? - Василь даже не смотрит в мою сторону.
      По правде, я знал одну колядку: услышал вечером перед Рождеством от колядников, зашедших к нам на веранду со своими весёлыми приговорами.
     
     
      Коляд, коляд, колядница,
      Добра с мёдом паляница.
      А без мёду не така,
      Дайте, дядька, пятачка.
      А вы, баба, гроши,
      Будете хороши!
     
     
      Ну чем я соседу не хорош?! За недоверие я на него, конечно, обиделся. И чего всё спрашивает не у меня, а у мамы, я-то ведь тоже умею говорить.
      - Нет, Василька, не знает он ещё ни колядок, ни щедривок, но он может выучить. Трёх колядочек хватит? - Мама разговаривает с соседом и на меня с улыбкой поглядывает. - В каждой хате вы всё равно пропоёте не больше одной. Только денег ему не давайте, нечего малышей деньгами баловать.
      Мама говорит, как о чём-то уже решённом, и я прямо представляю, как мы, колядники, пройдя по селу, сидим и делим деньги, точно разбойники. Только Старый Новый год - светлый праздник, и люди отдают деньги и конфеты добровольно, надо лишь зайти в дом и что-нибудь скороговоркой пропеть. Подумал я об этом, и меня прорвало:
      - Коляд, коляд, колядница… - и я нараспев выдал им до конца всю колядку.
      - Когда же ты успел её выучить, сынок?
      - Да что тут сложного! Я её несколько дней назад слышал, и в прошлом году, после Рождества, её тоже пели.
      - Здорово! Хорошая память! Разучи до завтра хотя бы ещё одну, ладно?
      Теперь Василь смотрел на меня, я видел, что он меня зауважал. Сосед ходил во второй класс, а мне и до первого ещё два года ждать. Правда, я уже умею читать, но только по слогам. На память, а не по листочку, колядовать легче. Хотя читать тоже надо. Прочитаешь что-нибудь незаметно, а потом расскажешь и тебя зауважают. Будут думать, что ты и сам всё знаешь. Бабушка это хорошо поняла и меня читать научила. Я перечитал весь букварь и почти научился писать все буквы. Их тридцать три. И я из них уже складываю слова. Сначала бабушка рассказывала мне сказки за просто так, а потом только после того, как я прочитаю какую-нибудь страничку из букваря, - вот я и научился.
      - Готовься, завтра за тобой приду! - сказал мне Василь.
      - Только бы не было мороза!
      Лучше бы я не упоминал о морозе. Теперь мама начнёт укутывать меня, хотя я и так не замёрз бы. Другие же мороза не боятся, а мне что, всю жизнь привыкать? Я, между прочим, на пруду с отцом и дядей Лёшей полдня рыбачил! И хоть бы что!
      - А что мороз? Ну если боишься, тогда сиди дома. - Василь двинулся к дверям.
      - Я его потеплее одену! Приходи завтра, как договорились.
      - Тогда я к вам прямо утром зайду. Поколядую, а заодно поучу его, - Василь кивнул в мою сторону, - засевать. Только уж вы приготовьте зерно и торбу - конфеты собирать.
      - Торбу я ему найду, а пшеница вон, в каморе, полон мешок стоит. Сам подойдёт да наберёт полные карманы. А с кем вы за конфетами будете ходить? Постарше-то кто есть?
      Василь на секунду призадумался.
      - Со мной будет двоюродный брат Володя да ещё одноклассник - Броня Мыслинский. Только мы не за одними конфетами пойдём, а и за деньгами, - добавил сосед, и я подумал, что для денег нужен особенный мешок.
      Мама засмеялась.
      - Ну хорошо, договорились. Погоди, а ты не хочешь ли поесть чего-нибудь? А то садись-ка к столу, покормлю тебя да Сашу заодно, у меня манная каша на плите.
      Но сосед наотрез отказался и, важно попрощавшись, ушёл домой.
      Василю хорошо: ругать его за то, что есть отказался, мама не станет. А мне отказаться никак нельзя. Откажусь, а она скажет: "Не ешь каши, так и конфет сегодня не видать!" А ещё, того хуже, передумает и не отпустит завтра вечером колядовать. Лучше уж я съем эту жидкую кашу, а днём поиграю с братиком. Мама это оценит и при любом морозе отпустит на улицу.
      Утром, когда мама возилась с Колюшкой, пришёл Василь. Постучал из прихожей в кухонную дверь и громко произнёс:
      - Хозяйка! Позволите ль колядовать?
      Колюшка капризничал, мама нервничала, а я крутился рядом и старался ей помочь. Мама этого почему-то не оценила.
      - Иди давай к Васильку, - сказала раздражённо, - колядуйте уж, чего там! Только помни: дверь в кухню не открывайте, а зерно можете рассыпать прямо в прихожей. Люди разные: кому-то важно, чтобы потом было меньше уборки.
      Два раза повторять мне было не нужно. Я кинулся к двери и, открыв её, чуть не столкнулся с соседом.
      - Мама сказала, чтобы мы с тобой колядовали и засевали здесь! На кухне нельзя, там Колюшка, - сказал я, поняв совет мамы относительно колядок у соседей как приказ не переходить дальше порога в собственном дому.
      - Тётя Галя правильно рассудила. Там маленький, нечего его пугать. Давай здесь колядовать. А чем ты будешь засевать? Где пшеница?
      - Пшеница? В мешке, мешок в каморе, камора в сенях - налево дверь, - вспомнив слова матери, без запинки отвечаю я.
      - Так сходи, набери в карманы и приходи. У тебя и карманов-то, гляжу, на штанах нет! Э-эх! - Василь принялся ощупывать меня взглядом, ища несуществующие карманы. Один был на рубашке. - В карман рубашки зерно не насыпают!.. Ладно, поколядуем, а засеем моим. Держи.
      Из кармана вельветовых брюк сосед достал жмень зерна. Я подставил правую ладонь. Он сыпнул чуточку.
      - А теперь переложи зерно из правой руки в левую.
      - Это ещё зачем? Засевают из правой...
      - Правильно. Но ты махнёшь рукой, и вся пшеница тут же улетит, а надо рассыпать понемножку. Зажми, сколько сможешь, в левой руке да подсыпай помаленьку на правую. Понял?
      Я сделал, как было сказано. В это время приоткрылась дверь и заглянула мама.
      - Колядники, чего не колядуете?
      - Я Саше рассказывал, в какой руке зерно держать, а какой разбрасывать. Сейчас уже начинаем, - отвечал сосед.
      Мама закрыла дверь.
      - Теперь научу тебя, как надо засевать. Четырнадцатого утром я приду к тебе первому. Понял? Затем ты придёшь ко мне. Есть такая примета: чтобы в хату первым зашёл мужик или мальчик. Понятно?
      И хотя я ничего в таком обычае не понимаю, отвечаю "да" и для убедительности несколько раз киваю головой.
      - А теперь становимся у самой двери, на входе, чтобы пшеницу было куда бросать. Когда начинаем колядовать, обычно зовём хозяев стуком в окно. Они выходят на веранду, открывают двери, а мы остаёмся во дворе. В хату нас не пустят, а попросят колядовать на улице или на веранде.
      - А почему?
      - Сам подумай: колядников много, если всех запускать в дом, они всё тепло на улицу вынесут. А вот засевальщиков обязательно пригласят. Те ходят по двое-трое.
      - А зачем засевают? Мама говорит, потом всё равно убирать придётся.
      - Не знаю. Наверно, чтобы у хозяев был богатый урожай.
      - А!
      - Ну раз всё понял, тогда начинаем.
      Мой сосед, а вслед за ним и я, запеваем:
      - Хозяйка, позвольте в вашей хате засевать?..
      - Мама, позвольте у вас засевать?..
      - Засевайте! - доносится из кухни голос мамы.
      - Сею, сею, засеваю, с Новым годом поздравляю!
      - Чтоб у вас родило жито, дайте нам блинов корыто!
      Мы щедро разбросали пшеницу по всей горнице. Зёрна стучали по деревянному полу и по дверям кухни, попадали в развешанные по стенам портреты родни, в образы Божьей Матери и Бога Отца, выставленные по углам прихожей.
      - Чтобы были вы богаты, чтобы гроши имел тятя!
      Этой щедровки я не знал, поэтому слушал и старался запомнить.
      - А теперь давай колядовать, - сказал сосед и крикнул в дверь: - Тёть Галь, позвольте колядовать?..
      - Мама, можно мы вам споём колядку? - подхватил и я.
      - Колядуйте, дети, колядуйте…
      - Коляд, коляд, колядница, добра с мёдом паляница…
      В два голоса мы спели до конца всю рождественскую песенку.
      - А давай споём твоей маме ещё одну, - предложил Василь. - Если ты её не знаешь, учи слова. - И он начал: - Щедрый вечер, добрый вечер. Добрым людям на здоровье!..
      Я уже слышал эти слова и стал подпевать.
      - А давай я спою ещё одну щедровку. Ты такую, наверно, и вовсе не слышал…
      Но тут к нам вышла мама.
      - Хватит, колядники, Колюшку разбудите.
      Она угостила нас конфетами и подала каждому по рублю.
      - Большое вам спасибо, хозяйка, - поблагодарил сосед.
      - Мама, спасибо вам за конфеты и гроши, - говорю я, а про себя думаю, куда бы мне припрятать этот рубль.А куда я дену все те деньги, которые наколядую сегодня вечером с хлопцами?
      - Вася, во сколько зайдёшь за Сашей?
      - А как только одноклассники вызовут, так мы сразу к вам и придём. Только пусть хоть чуть-чуть стемнеет. - И сосед засобирался домой.
      Куда же мне положить бумажный рубль, подаренный мамой? Положу-ка я его под подушку, там его не найдут. Нет, мама мою постель застилает, увидит тут рубль, перепрячет в другое место да потом потратит. Потеряв покой, я носился с мятой бумажкой. Вынимал из кармана и совал то туда, то сюда. Иногда я подбегал к маме и спрашивал, могу ли я потратить этот рубль по своему разумению. Мама всякий раз отвечала одно и то же: могу.
      - А сколько килограмм конфет я могу на него купить?
      - Опять ему конфет! Да у тебя ж их ещё полно! И на ёлочке висят, и вечером ещё нащедруешь. Ты бы копил на что другое.
      Мама, наверно, права. Но как она не понимает, что конфеты, как бы их ни было много, всё же когда-нибудь закончатся. Вот на этот случай я и интересуюсь: смогу ли купить ещё? На целый рубль!
      Куда же всё-таки мне его спрятать? Чтобы никто не нашёл да чтобы самому потом не забыть. Я стоял в раздумье, когда кто-то открыл дверь в сенях. Бабушка! Как я мог о ней забыть?! Вот ей и отдам свой рубль на хранение. А когда придёт пора идти в магазин, попрошу вернуть.
      - Баба, а далеко вы ходили?
      - Ходила в церковь, внучок.
      - А что вы там делали?
      - Молилась Богу.
      Я знал, что бабушка так ответит. Но сегодня я наконец спросил то, что всегда хотел:
      - А как молятся Богу?
      - Видишь, по углам висят иконы? В левом - Господь Вседержитель, а в правом - Матерь Божья с младенцем Иисусом.
      - Конечно, вижу, здесь же светло.
      - Я сейчас им помолюсь, а ты посмотри. А хочешь, весной, на Пасху, возьму и тебя с собой в церковь?
      - Хочу!
      Бабушка повернулась лицом к иконам и стала тихо шептать какие-то слова. Потом правой рукой, держа три пальца щёпотью, дотронулась до лба, живота, одного и другого плеча. Я знал, что в это время говорить с ней нельзя. А когда она закончила молиться, я показал ей рубль.
      - Где же ты его взял? Нашёл?
      - Мамочка дала. И Василю тоже. Мы с ним засевали. Видите, сколько пшеницы набросали?
      - Вижу, внучок. Значит, в этом году у нас будет богатый урожай. На огороде вырастут и жито с ячменём, и картошка со свёклой. И всё благодаря тебе и Василю. Может, он тебя возьмёт вечером с собой колядовать?
      - Сказал, что возьмёт.
      - Давай свой рубль, я его спрячу. А куда ты спрячешь остальные деньги, которые вечером наколядуешь? Их может быть много, село-то у нас немаленькое.
      Я принялся думать. Что делать с маминым рублём, я уже решил, - куплю конфет. А если денег будет много, скажем, рублей десять, что с ними делать? Тоже на конфеты потратить? Мама с бабушкой конфеты мне и так покупают. Тётя Шура каждый раз приносит.
      - Куплю велосипед!
      Если на велосипед денег окажется недостаточно, бабушка мне добавит из своей пенсии.
      - Ну и хитрец! Денег ещё не наколядовал, а уже целый велосипед хочешь.
      - Да ведь я не всерьёз прошу, просто говорю, на что можно потратить…
      - Добавлю я тебе рублей, не переживай. Ну, покажи, как я молюсь.
      - Вот так…
      - Руку сначала на правое плечо клади. Ну, дай тебе Господь всего, пойдём теперь к маме, обедать пора.

 

Настоящая коляда

      Я весь измаялся, дожидаясь вечера. Ждал, когда наступит послеобеденное время, когда наконец стемнеет и за мной зайдёт Василь со своими друзьями, чтобы всем вместе пойти колядовать.
      Колядки - это такие короткие рождественские песенки. Их поют и малые дети, и школьники, и даже взрослые. Взрослые могут нарядиться - кто козой, а кто бараном. Идут себе по улице и заходят в каждый двор. Стучат в окна, вызывают хозяев. И поют для них - здесь же, возле дома, на веранде или в сенях - эти самые рождественские песенки.
      Несколько колядок я уже выучил наизусть и готов пропеть их сегодня вечером - за угощение.
      Мама отыскала в каморе, в деревянном сундуке, старую торбу. С ней ходил колядовать, наверное, ещё мой отец. Она оказалась сильно потёртой, но не дырявой. Если я сегодня наколядую гостинцев - конфет и пряников - хотя бы половину торбы, мне моих сладостей хватит надолго. А если насобираю ещё и деньгами, куплю по весне велосипед. Детский, конечно. Только скорей бы стемнело!
      Стоя у окна на табурете, я услышал, как где-то на нашей улице запели колядку.
      Вот и стемнело. А хлопцы никак не идут. Может, Василь забыл про меня?..
      Ух, отлегло! В окно веранды постучали, и раздался зов:
      - Хозяйка, позвольте колядовать?
      Вбегаю на кухню.
      - Мама, к нам колядники!
      - Слышу. Я сейчас иду к ним, а ты не зевай - надевай тёплые штаны и пальто. И выходи скорей к хлопцам.
      Пока Василь с одноклассниками пели на веранде колядку для мамы, я, одевшись, вышел к ним. Мама одаривала каждого конфетами и пряниками. Они благодарили.
      - Готов, что ли, колядник? - подошёл ко мне Василь.
      - Давно уже готов, - отвечаю я серьёзно.
      - А где же твоя торба? - смеётся брат Василя Володя. - Куда конфеты складывать будешь? Поди, и зерна забыл в карманы набрать?..
      - Подождите его, хлопцы, - вступилась за меня мама. - Торбу я ему приготовила, на кухне лежит. А пшеницы сейчас полные карманы насыплю. Сынок, идём скорей! Целый день готовился, а не всё приготовил!
      Через минуту мама вывела меня на улицу, за ворота.
      - Ну, счастливо, сынок. Доброго праздника, ребята!..
      Я оказался в другой жизни.
      - В какую сторону пойдём: к центру или к Троще? - спросил Броня.
      - Двигаем к окраине - "пустохе", - без промедления ответил Василь.
      Все они были одноклассниками, Василю верили и тут же с ним согласились. Я же своего мнения высказать не мог - спасибо, хоть взяли с собой.
      В ближайший дом - к родителям соседа - заходить не пришлось, друзья Василя там уже побывали. Я хотел было свернуть в следующий, но Василь меня тут же одёрнул:
      - Куда собрался? Не знаешь, кто тут живёт?
      - Знаю, баба Ганя.
      - Вот именно! У неё снега зимой не выпросить, не говоря уже о конфетах и грошиках.
      Василь уверенно повернул к соседнему с бабы-Ганиным дому.
      - В прошлом году в этой хате нас одарили шоколадными конфетами и каждому дали по рублю. Здесь живёт лесничий по прозвищу Борух. Слыхал про такого? Ездит на серых откормленных лошадях.
      Видел я этих коней. Но они серые, и мне не очень-то нравятся. У моего отца - гнедые! Всем коням кони!
      Открыв калитку, мы вошли в большой двор со многими постройками. Услышав нас, залаяла у хлева собака, - видимо, её закрыли там, чтобы в такой день зря не пугала гостей.
      Возле крыльца мы остановились. Василь, подойдя к окну, в котором горел свет, громко постучал, а затем вернулся. Не прошло и минуты, как в доме ярче зажёгся свет. Как только загорелась лампочка на веранде и на крыльце, мы хором прокричали:
      - Позвольте у вас колядовать?..
      В открытой двери веранды появился лесничий Борух.
      - Заходите, хлопцы, - без лишних слов позвал он нас и, оставив дверь открытой, двинулся в сени, приглашая за собой. - Колядуйте!
      - Коляд, коляд, колядница, добра с мёдом паляница…
      Едва мы закончили эту колядку, как богатому хозяину захотелось услышать от нас ещё одну рождественскую песенку.
      - А спойте-ка мне, хлопцы, какую-нибудь щедровку. - И, будто засомневавшись, добавил: - Если, конечно, знаете.
      Я знал всего одну такую песенку, но мои товарищи начали именно с неё.
      - Щедрый вечер, добрый вечер, добрым людям на здоровье…
      - Порадовали вы меня, порадовали. Скажите мне, хлопцы, чьи вы будете? Двоих я хорошо знаю. - Он ткнул пальцем в Володю. - Ты будешь Володя Дубовик - вылитый в отца, не перепутать. А ты Василь Дубовик - его двоюродный брат. - Хозяин повернулся к Броне. - А ты чей, скажи-ка?
      - Зовут меня Броня, а фамилия - Мыслинский.
      - Ага! Твоего отца зовут Станислав? Знаю такого. Ну а как зовут тебя, самый взрослый колядник?
      К тому времени я уже приготовил ответ.
      - Меня-то Сашей зовут. И моего папу так зовут. Мою тётку зовут Шурой, но это одно и то же имя. А фамилия моя…
      - Полищук! - тут же вычислил Борух. - Теперь знаю, чей ты будешь. Ну, добро, хлопчики. Подождите минутку.
      Оставив нас, он ушёл в комнату.
      - Сейчас вынесет конфеты и гроши, - сказал мой всезнающий сосед.
      Вскоре хозяин одаривал нас шоколадными конфетами и бумажными рублями. За такую щедрость мы поблагодарили его песенкой:
     
     
      Мы щедровочку спеваем,
      Счастья в доме всем желаем;
      Чтоб росла у вас пшеница,
      Прорастала вся пашница;
      Чтобы хлеб и пироги всегда были на столе;
      Чтоб в карманах были гроши.
      Вы щедры к нам и хороши.
     
     
      Хозяин улыбался. Он был очень доволен.
      - Какие вы молодцы! Жду вас, хлопцы, завтра утром. Засеете мне в хате, получите ещё по рублю, - провожая нас во двор, напоследок сообщил он радостную весть.
      Выйдя на дорогу, мы шумно радовались. В первой же хате заработали по рублю! И нас пригласили на завтрашнее утро заработать ещё по столько же! Ну и богатый же этот дядечка. Интересно, где он находит такие деньжищи, живя в лесу?
      - Василь, откуда у дяди Боруха столько денег? - интересуюсь я у своего соседа.
      - Рано тебе ещё считать чужие деньги. Но так уж и быть, скажу одному тебе, по-соседски. Броня, Володя, закройте уши!
      Те засмеялись, а Василь продолжал:
      - Видел ты его пасеку?
      - Нет.
      - Отец говорит, у Боруха там сто ульев. А мёд любят все! Понятно?
      - Да.
      - Вот. Всё село к нему за мёдом ходит, и твои родители тоже. И все несут ему гроши. Отсюда и щедрость дядьки Боруха.
      - А я подумал, он просто добрый.
      - Ну, добрый, конечно, тоже. Слыхал, завтра ещё звал, чтобы денег дать.
      - И конфет?
      - Само собой!
      Ребята захохотали: им были важнее деньги
      Возле нас проходила компания взрослых колядников. На одном был бараний тулуп мехом наружу, а к чёрной шапке пристёгнуты белые, из картона, рога. По всей нашей длинной-предлинной сельской улице отовсюду уже только и слышалось: "Хозяева! Позвольте колядовать?.." А чуть погодя слышалась и песенка: "Коляд, коляд, колядница…".
      В следующей хате жили две старенькие бабушки. Они угостили нас самыми дешёвыми конфетами - мятными. Мне они не очень нравились - горчили, но когда-нибудь шоколадные конфеты и деньги у меня закончатся и тогда я буду их сосать.
      Я шагаю впереди ребят с торбой наперевес, поворачиваю в следующий двор, но меня опять останавливают - теперь уже Броня.
      - Ты куда? Знаешь, сколько в этой хате детей? Здесь мои соседи - Мельники. У них десять детей, а может, и больше, я точно не знаю. У них лишней конфеты не отыщешь, не то что денег.
      И едва Броня успел произнести эти слова, как чей-то хриплый голос произнёс в темноте:
      - Ну, здравствуйте, хлопцы! А теперь поворачивайте ко мне!
      Мы замерли на месте. Когда со двора, открыв калитку, на улицу вышел дед Сидор, все облегчённо вздохнули. Этого деда, инвалида войны с инвалидной машиной "Запорожец", все хорошо знали. Когда он ехал по сельскому пыльному шоссе, мальчишки выбегали со дворов, сопровождая его весёлыми криками.
      - Смелее заходите! - подбадривал он нас. - Ступайте прямо к моей хате. Я живу один, и конфеты для детей у меня всегда имеются. - Инвалид с одной негнущейся ногой медленно шёл впереди нас. - И завтра утром зайдите, дам каждому по пятьдесят копеек. Можете бывать у меня не только в праздники, я вас, шкодливых ребятишек, очень люблю! Знаете, сколько у меня внуков? Одиннадцать! И всем хватает моих конфет.
      Миновав новый дом, где жили его дети и внуки, мы подошли к старенькой глиняной хатке. В одном окошке горел тусклый свет. Дед Сидор щёлкнул чёрным выключателем у двери, зажёг уличную лампочку и произнёс:
      - Колядуйте, молодцы, здесь! И спойте мне щедровку. А я схожу за гостинцами.
      Дед Сидор ушёл в свою старую, крытую соломой хату, а мы начали петь колядку, а за ней и щедровку. Каждому из нас он положил на одну ладонь пятьдесят копеек, а на другую - по четыре дорогих шоколадных конфеты.
      - Жду вас, хлопчики, завтра утром - засевать, а кто придёт первым - тому достанется рубль, - сказал он на прощанье.
      Мы вернулись на дорогу и направились к родителям Брони.
      - А ты, Броня, что говорил? Не будет вам тут монет!.. - стал насмехаться Володя.
      - Уф! Я так испугался, когда услышал хриплый голос! Я-то думал…
      - Ладно, посмотрим, чем нас одарят твои родители. Ты же у них один…
      Домой я вернулся поздно. Мама оставила приоткрытыми двери веранды и сеней. Она ждала меня. Я был на седьмом небе: полторбы конфет и много денег. Мне очень хотелось их сосчитать, но мама остудила мой пыл.
      - Ложись-ка спать, а завтра всё спокойно сосчитаешь.
      - Мам, разбудите меня завтра рано-рано, ладно?
      - Зачем?
      - Пойду засевать. Борух сказал, одарит каждого рублём. И дед Сидор приглашал, первому засевальщику обещал рубль. Он бедный, но у него есть машина - "Запорожец". А Борух - богатый, у него большая пасека и много мёда. А почему он не купил машину?
      - Не знаю. Спи давай.
      - Только не забудьте - рано-рано. Раньше хлопцев. Схожу засевать только к Боруху и деду Сидору, а заработаю сразу два рубля! Тогда уж точно на велосипед хватит.
      - На какой ещё велосипед? Небось, бабушка пообещала?
      - Да это я так, понарошку. Мама, а можно я сосчитаю деньги сейчас? Вдруг там не хватит? А сколько стоит детский велосипед?
      - Спи, сынок, Колюшку разбудишь. Завтра утром сосчитаешь. Я и свет уже выключила. - Мама наклонилась и поцеловала меня в лоб и левую щёку.
      Ночью мне приснилось тёплое лето и тёмно-красный детский велосипед, на который я заработал всего за один вечер новогодними песнями-колядками.

 

[в пампасы]

 

Электронные пампасы © 2016

Яндекс.Метрика