Дракон проверяет суп

– В одной далёкой-далёкой галактике на одной очень холодной планете…

– Стоп! – принцесса вскинула руку, прерывая рассказчика. – Ты говоришь «в одной», а раньше говорил, что их – несметное множество! Нескладно выходит.

– Да! И потом, «холодная планета» холодна, потому что у неё ледяное ядро? Или потому что её не греет звезда системы? – съехидничала другая принцесса.

Дракон не стал продолжать. Он подумал: «Выросли из сказок, что уж там. На уроках астрономии им интереснее». Однако работа: присматривать за девицами королевских кровей – держала дракона на этой половине дворца. Розовой. Или – «ёзовой», как говорила младшая из четырёх сестёр.

– Пойду, проверю, как там суп, – пробормотал дракон и пополз к выходу из залы игр и развлечений. Он всегда так говорил, когда хотел избежать неловкой ситуации.

За спиной он слышал «такой старикан», «сейчас опять что-нибудь раздавит», «почему его не отпустят в горы? папенька говорит, все драконы идут туда умирать», «тише, услышит – вряд ли, он туговат на ухо».

– Точно, – бормотал дракон, шаркая по коврам, постеленным специально для него. – Глухой, старый, всем мешаю. Давно пора рыть последнюю нору, только сил нет в горы идти. В подвал спущусь, там и начну…

За спиной шмякнулось что-то – значит, всё-таки задел на повороте этажерку. Но – не беда, слуги поставят на место. Они привычные, эти слуги, хоть и злословят о нём не меньше принцесс (а казалось бы, какое право… а хотя… не всё ли равно). Раньше о нём судачили иначе: приписывали самые невероятные подвиги, отчасти совпадавшие с реальной пользой, которую он приносил королевству. Сейчас пересуды за спиной тоже отчасти совпадают с действительнстью. Отчасти.

Дракон спускался всё ниже, чёрной лестницей – в подвальные, складские залы. Его тело цвета безысходности, сине-серое, бескрылое и грузное, то и дело требовало передышки. Отвык он от долгих переходов. Вниз – не вверх, конечно. Но всё же он старый, а старые не могут лазить по лестницам и не уставать.

– Если тело всё ещё в замке – никто не скажет, меня нет. Я как бы всё ещё тут.

Вот и сердце что-то сильно застучало. Надо постоять, отдышаться.

Ковыряться в утоптанном подвальном полу нелегко. Хотя дракон уже с головой углубился в породу (замок стоял у подножья холма, а из чего был сложен тот холм, сказать сложно, может, он и горой был когда-то, что очень и очень кстати). Сделав нечто, похожее на отнорок, он утоптал-уплотнил за собой первоначальные метры норы.

– А пусть сами ремонтируют, – хмыкнул он, и какое-то приятное чувство беспечности посетило дракона, хотя, казалось бы, какая в его положении беспечность?!

Он долго, ощутимо долго копал нору, уходя глубже в основание холма.

И пробил стену пещеры, обитаемой самыми тривиальными на свете существами – мышами. В мышах он сразу распознал разум. Они собрались со светом в лапках, в некоем подобии порядка. Стояли кругами: крупные особи – впереди, чуть поодаль, мелкие и детёныши – сзади. Разумные существа нравились дракону. Он с ними ладил.

– О, великий дракон! Благодарим тебя за то, посетил наше жилище! Мы примем любую мудрость, которой ты нас одаришь! Не побрезгуй, обрати взгляд на сокровища, собранные к твоему приходу.

Мыши расступились – открылся вид на горку хлама. Дракон даже подходить близко не стал, и так было видно в полутьме (хотя дворцовая челядь во все глотки орала, что слеп он до безобразия), что ни одной стоящей вещицы там нет.

Дракон плюнул изящной огненной каплей (а люди говорили, что он неуклюж) и спалил всю горку, не задев ни одной мышки.

– Благодарим за наущение! За очищающий огонь, за милость к нам, неразумным! Что же нам собирать?

– Золото, драгоценные камни, – ответил дракон. А что ещё мог он ответить?!

– Как нам жить?

– Прислушивайтесь к советам старших.

И мыши тут же начали выбирать, кого из пожилых собратьев сделать королём. Дракон подумал, что неплохо бы уйти и не мешать их простой мышиной жизни.

Он кивнул мышам на прощание.

– Не гневайся, о прекраснейший из мудрейших. Мы выберем в короли не тебя. Когда-нибудь нам захочется злиться на него за невзгоды, свергать при бедствиях. А твой образ должен всегда оставаться непогрешимым и светлым. Лети на крыльях справедливости, жги огнём очищения, освещай блеском своей мудрости мир под солнцем и луной.

Дракон примерно так и собирался поступить: он уже рассчитал усилие и угол, под которым надо выдохнуть пламя и прожечь в склоне холма подходящий ход. Последние годы из-за насмешливых взглядов придворных ему не удавалось разжечь камин, но тут, под землёй, некому было щурить глаза и шептать «куда ему, старому». Поэтому дракон без усилия и с удовольствием выдохнул столп небесно-синего огня.

«Надо же, – думал он мгновение спустя, когда летел к поверхности через выжженный тоннель. – Они не сомневаются в том, что я чудесен. Почему же сомневался я? Что стало со мной? Какой-то абсурдный сон. Сон, в котором я жил с оглядкой на кого-то. Вот ведь нелепость. Удача, что я проснулся.»

Он двигался стремительно, как молния, и так же оглушительно громко. Оказавшись на поверхности, ненадолго присел на крышу замка. Ни одной черепички не повредил, опираясь на острую башню лапой, когда расправил крылья. Он был нестерпимо молод и непререкаемо красив. Весь он был цвета надежды и счастья, золотисто-зелёный, искрящийся, лёгкий. А потом...

Он улетел. Потому что драконы летают. Они вообще-то крылаты. И бессмертны.


Электронные пампасы © 2022
Яндекс.Метрика