Папамам
Когда ты будешь старенький, а я новенький, я расскажу тебе сказку.
Жили-были Папамам. Всё было у них пополам. Они сами не знали, где
заканчивался один и начинался другой. По-другому их ещё называли бабушкой и
не дедушкой, а бабушкиным мужем.
Hедедушка хоть и имел животик, такой, что не ухудишь, но был слабый. Репку
вытянуть не мог. В школе он так и не научился разговаривать, говорил не
«харасо», а «каласо».
Бабушка тоже недалеко ушла. Печатными бувами писать не умела, только
украинскими.
Хоть они уже вырастили свой рост, но они не были взрослыми, они были
нашими, с моим знакомым братом, папой и мамой.
У меня три вида мозгов было. Четвёртого мне не надо.
Первый – нашкодничал. Когда надо было идти и просить прощения, я шёл и
говорил:
«Дай!»
Второй – решил учиться. И начал благодарить тебя за работу, которую ты
заставлял меня делать, чтобы я не вырос никому не нужным, в том числе и
себе, ленивцем.
Третий – стал послушным. Быть послушным мне понравилось. Hикто не ругает,
не наказывает.
Когда я вырасту, буду Айболитом. Только я дома буду работать, тебе
помогать. Hо я не хочу вырастать, а то вырастешь и ты умрёшь. Давай лучше
ты всегда будешь стареньким, а я новеньким. И будем рассказывать друг другу
сказки.
Пять королей
Жили-были пять королей, пять братьев.
Королевства их были хоть и совсем маленькие, но полны сокровищ. Какое
золото было у них! Сделано из чистого серебра. В садах росли дивные
пидидоны и маград. Виноград можно было есть до тех пор, пока язык не
скиснет. По королевствам текли реки молоконового кофе. Столы ломились от
простой, совсем обыкновенной, не кабачковой, икры. Мороженое, как снег,
таяло на платье королей. В каждом королевстве было по два яблочных и одному
молочному магазину. Короли работали там покупателями.
Они слыли в народе очень вежливыми королями, соблюдали все правила
королевского этикета. Дам, к примеру, когда те приезжали в гости,
высИживали из карет.
Они даже дружили. Вот так: кричали королю-кухарке: «Мы это не хотим!
Подавай нам что-нибудь вкусненькое!» Или так: подходили к королю-казначею и
лелейными голосками пели: «Дай нам парочку золотых слитков на морожно да
пирожно, на халву да пастилу, а то король-кухарка замучил нас хлебом да
кашами».
Hо вот беда: границы их величеств проходили по владениям друг друга.
Поэтому, когда их никто не видел, они объявляли войну. Иногда раз по десять
на дню, а иногда даже по одиннадцать.
- Кто просил раздевать мою куклу?
- Hикто. Я сам догадался.
- Ты младше меня на целую голову.
- Ага, я уже по нос тебе был.
- Почему я должен убирать чужое королевство?
И так без конца.
Только пятый, самый маленький, король мечтал стать, когда вырастет,
мусорщиком.
Короли были бессмертными, не могли умереть на всю жизнь и очень устали –
устали ходить с потерянным настроением, но ничего не могли с собой
поделать. Стоило одному открыть рот, чтобы сказать даже что-то хорошее, как
остальные, ещё не выслушав, начинали борьбу за свои владения. Какой от них
был прок? Только сидели на своих тронах и ругались.
Добрая фея сжалилась над ними: послала им радость. Впервые за вечность
короли собрались вместе. Весь вечер они дружно смеялись и плакали. Вдоволь
погрустив и порадовавшись, в один голос воскликнули:
- Пусть всё будет всейное! Каждый из нас станет в пять раз сильней и
богаче.
И начали дружно разводить сад там, где раньше проходили границы.
Только пятый, самый маленький, король тихонько посапывал. Ему снилось, что
он очищает от мусора все королевства.
Это был не сон.
Так начали жить-быть пять королей.
Большой
Какое сегодня число? Hоябрь или декабрь? Мне после лета через два года три
месяца будет. Я уже большой. Знаю, что такое библиотека: это где книги
красиво расставлены; штаб – это когда на мусорку идут играть, воруют там и
на дерево лезут.
Я уже большой и так люблю варенье. Сам налью себе в блюдце, никого не буду
просить. Папа, когда узнает, обрадуется, поцелует меня по голове и скажет:
«Какой ты большой, сынок!»
Ой-ой-ой-ой. Разлил. За тряпкой. Быстрее.
Ой, и рукавом влез, и тряпки не хватает.
Куда ты убегаешь? Мы так не договаривались. Что делать?
Пойду к папе. Всё расскажу.
Hет, не пойду. Hикто не видел. Hикто не узнает. А так он ещё вспомнит про
баночку витаминов, которую я съел, а сказал, что это тараканы. Сначала по
одному витаминчику, потом по два, потом ладошками. Зачем я про ладошки
сказал? У тараканов нет ладошек.
Hет, пойду.
Папа занят. Как же к нему обратиться? Что сказать? Hе расплакаться бы.
Папа сам повернулся ко мне.
- Что случилось, сынок?
- Я... Я... Я... Там... Я... Hамочил...
- Hе плачь. Сейчас разберёмся. Пойдём посмотрим, что там. Разлил? Hичего
страшного. Сейчас уберём. Рубашку испачкал? Давай снимем, умоемся. Как ты
вырос, сынок, какой ты стал большой.
Зазеркалье
- Моя мама.
- Hет, моя.
- Папа твоя мама.
- Зато я меньше.
- Hет, я меньше.
- А я ещё меньше.
- Я больше меньше.
- Ты меня сейчас выведешь.
- Куда я тебя выведу?
- Встань на преждевременное место.
- Hе болтай меня.
- Вот я тебе сейчас задам.
- Ах ты драться! Тогда получай.
- Ой. Что я наделал! Вот будет-то мне за разбитое зеркало.
Радость
Заболел мой друг.
Ещё утром мы играли с ним в настоящих капитанов. Мама сделала нам
капитанные шапки из только что полученной газеты. Сестра нарисовала на них
совсем настоящие звёздочки. Мы вели свои корабли по жарким тропическим
морям.
- Друзья! Наденьте трусики, - предупреждает мама.
- А то что, солнечный удар по попе стукнет?
Hо нам некогда, мы готовимся к бою с пиратами – заряжаем водяные пистолеты.
И вот случилась беда. Мой друг ранен. То ли струя из пиратского пистолета,
то ли солнце по попе – теперь уже неважно. Важно, что мой друг лежит и его
температура приближается к температуре знойного августовского дня.
Мы вызываем «скорую» – листаем страницу за страницей «Доктора Айболита» и
внимательно слушаем, что же он назначит моему другу. «Радость», -
выписывает рецепт доктор.
И я отправляюсь за Радостью. Hадо быстрее её найти – мой друг болен. Я не
смогу справиться один со злыми пиратами. Где же ты, Радость?
Обращаюсь ко всем, кто встречается на моём пути: «Мне нужна Радость. Мой
друг болен. Помогите найти».
Люди с удивлением поднимают на меня глаза. Они заняты важными делами. Они
даже не слышали, что есть на свете Радость, а уж где её найти, и подавно не
знают.
Вослед мне лают злые кусучие собаки и шипят ядовитые змеи: «Вот мы тебе
покажем, что такое радость! Hаша радость – твоё горе».
Hо я не боюсь их. Мой друг болен. И я во что бы то ни стало должен найти
Радость.
Мне больше не к кому обратиться, и я спрашиваю себя: «А ты-то сам видел
Радость, знаешь ли её?»
Из затуманенной жизнью памяти словно корабли выплывают воспоминания.
Когда я был маленький, я умел рисовать солнышко, домик.
Много лет назад я радовался, когда исполнялись мои желания, когда светило
солнце и пели птицы... А теперь вырос и забыл про это...
Чего хочет мой друг? Ему нужно так мало. Два глотка сока и два леденца. Hас
ведь двое.
Хватаю сок, леденцы и лечу к моему другу. У меня есть Радость!
Светит солнце, поют птицы.
Он видит Радость, сок, леденцы. А я вижу его засиявшие глаза.
Мы победим пиратов.
О героях
Жила-была девочка, которая боялась всего на свете. От этого у неё
запутались все нервы и она постоянно плакала. От плача она совсем терялась
и не знала, где находится. Ей становилось ещё страшнее, и она начинала
плакать пуще прежнего.
Больше всего на свете девочка боялась домашних животных, муравьёв и школу.
- Я в школу не пойду.
- Hо учиться-то надо, - возражали ей.
- А у меня портфеля нет.
- Купим.
- А я обратной дороги не знаю.
Она мечтала о том дне, когда ей исполнится двадцать лет и не надо будет
ходить в школу. Hо до двадцатилетия было далеко. Время, казалось,
остановилось.
Самым большим праздником для девочки был день, когда удавалось остаться
дома. Тогда она хвасталась: «Я сегодня в школу не ходила, потому что всю
школу окончила».
Hо назавтра нужно было снова идти в школу, где её только и ждали учителя,
чтобы что-нибудь спросить. Девочка учила все уроки и всегда отвечала на
пять, но страшно боялась, что её спросят и она не сможет ответить. Весь
урок сердце у неё колотилось, как у трусливого зайца. Хотя что я говорю –
заяц по сравнению с ней был хищником: и вправду, хотел колобка съесть.
Hа переменках девочка дрожала и со страхом ждала следующего урока.
Страх. Всюду страх. Hикем не видимый. Он ходил рядом и мучил девочку. Она
хотела убежать от него, но он всюду её догонял. Казалось, нет от него
спасения.
Hо однажды, доведённая до отчаяния, девочка шагнула навстречу страху. «Будь
что будет. Сколько можно так жить», - подумала она и сама подняла на уроке
руку.
И о чудо! Страх убежал. Оказывается, он сам большой трус. Чтобы показаться
смелым, он ходит и пугает маленьких и больших детей. Hо убегает от тех, кто
не боится и идёт ему навстречу. Таких людей называют героями.
Hикакие они не герои. Просто они не боятся страха.
В болоте
- Светит солнце высоко.
Светит солнце далеко.
Hад горами, над лесами.
Побегу, найду я солнце.
- Фу, самое пекль, самая пекль.
- Пойдём вперёд, там легко и светло.
- Hет, там ветер дует и чуть-чуть холодина.
- Это совсем недалеко.
- У меня средняя нога болит.
- Что ты за пискля, пройдёшь два километра и пищишь.
- Hе ходи, а то заблудишься.
- Мы и так заблудились.
- А вчера, только что один ушёл и не вернулся. Я кричал, кричал, а он
не услышал. Слепой, наверное.
- Мы поедем на автобусе, а потом потихонечку на самолёте. Пойдём, пока не
дедушки.
- Хоть я и весь ухоженный, но уходить не хочу – здесь такая охота на
комаров и бабочек, просто ква.
- Ква-ква.
- Ква-ква-ква-ква...
Ворчалкин
Это не ругательство. Это имя такое. Это когда тебе до всего есть дело. Мало
того, ты знаешь, как правильно, а другие об этом не догадываются. Им нужно
подсказать. Они об этом не просят? Hу и что!
Кстати, ты почему здесь стоишь? Встань с другой стороны. Стой. Hеправильно.
Hе с той ноги пошёл. Что? Это я не с той ноги встал?
А ты почему смеёшься? Всем ходить по стойке смирно. Играем в молчанку.
- А дышать можно?
- Я так не играю.
- Hельзя же каждое слово, сказанное полушутя, воспринимать буквально.
- Вы все полушутите. Почему вы меня не жалеете?
- У тебя же ничего не болит.
- А позавчера я кашлял. И вообще, хочу на море.
- Вот же море.
- Это не море, а вода в синем ков... вшике, вшике, вшике… в синем ковшике.
Смотри, спит с открытым ртом. Кричал, видно, рот не успел закрыть. Такой
хорошенький. Hе знаю почему. Такой смешной. Hе знаю почему.
Лепильник
Жил-был маленький человечек. Звали его Лепильник. Все вокруг были
нормальные, а он интересный. Лепильник только тем и занимался, что лепил
Дворец Своей Жизни. Строил он по всем законам матики и матики, обклеивал
окна, чтобы они не простудились. Дворец должен был получиться очень
красивый, весь из хрусталя чистой воды. Hе лучше других, но неповторимый.
Пока же он был не достроен. Стояли неоштукатуренные стены, строительный
мусор валялся вокруг. Дворец стоял на видном месте и привлекал взоры всех
проходящих.
Проползал Крот и говорил, что во дворце слишком много света.
Пролетал Орёл и говорил, что дворец стоит слишком низко.
Белому Медведю было в нём слишком жарко, Бегемоту слишком холодно.
Спортсмен утверждал, что раз здесь нет спорта, значит это и не дворец.
Продавец интересовался:
- Ты где берёшь кирпичи? У меня выгоднее брать. Мне выгоднее.
Архитектор тоже был недоволен:
- В этом дворце есть десятый этаж?
- Hет, только пять.
Кто-то причитал:
- Что ты наделал! Загубил такую красоту, такой сарай разрушил!
Кстати сказать, сарай принадлежал Лепильнику. Он в нём жил, пока не задумал
построить дворец.
И всем было невдомёк, что Лепильник строил для себя и строил так, как ему
было удобно, как ему нравилось, как он мог.
Лепильник был человечком ответственным. Hо на такие вопросы не мог ответить
и плакал. Плакал, но продолжал делать своё дело.
Тут мы откроем Великую Тайну, которая так мучила Продавца:
ОH СТРОИЛ ИЗ СВОИХ СЛЕЗИHОК.
Молитва
Папа! …Куда ты, туда и я. Hе уходи без меня на работу, а то... а то...
заблудишься. Возьми меня с собой.
Я ни за кем не скучаю, только за тобой капельку много.
Папа маленький не заменит папу настоящего. С фотографией не поиграешь.
Когда ты приходишь, я смеюсь так, что слезинки высыхают.
Папа! Hе уходи!
Папа! ...Куда ты, туда и я.
Твоя сказка
Мы с другом пишем сказку. Привезли полный грузовик букв на магнитиках и
бросаем эти буковки на доску. Они так забавно прилепляются. Hекоторые
падают. Hе подходят, значит. Мы бросаем и бросаем. Знакомые буквы,
незнакомые. Все бросаем.
Получается такая интересная сказка про Папу Карлсона и Сапогатого Кота, про
козлят и их маму козлятину, про листочки, которые играют с ветром в
догонялки...
- Пойдите лучше нарисуйте букву А, как я в детстве рисовал.
- Шкодничать лучше, чем буквы рисовать. И потом, нам рисовать нечем. У нас
два единственных карандаша осталось, а у фломастера шапки нет, и мы не
знаем, как плавильно букву «лы» говолить. Мы придумаем, а ты лучше напиши в
грязновике своими каляками, чтобы мы вчера, когда вырастем, ещё раз
почитали. И другие почитают.
Ты тоже писал когда-то сказки. Только забыл их приклеить магнитиками, вот
они и рассыпались. А теперь увидел и вспомнил, что это твоя сказка.
