Анна Моисеева. Классное сердце. Электронные пампасы

Классное сердце

Морские стены

Пришла я в школу после летних каникул. Иду и глазам своим не верю — школу покрасили в синий цвет! Правда, только изнутри. Цвет такой называют ещё цветом морской волны. Вот иду я, и кажется — плыву. Со всеми встречными пловцами здороваюсь.

Первоклашки суетятся вокруг, мельтешат, шныряют туда-сюда, всех в свои игры шумные завлекают.

— Не буду я играть! Отвяжитесь! — отбивается от них толстый одноклассник Витька. Будто не видит, что это не первоклашки, а головастики, только-только народившиеся и радующиеся жизни.

Он прислоняется к стене, краснеет и становится похож на морскую звезду. Я улыбаюсь и мимоходом пятнаю его. А он куксится и ускользает в туалет-укрытие.

Рыжий Федька что-то весело рассказывает, а точнее, показывает рыбёшкам-одноклассницам — ну вылитая рыба-клоун! Рыбёшки хихикают, хвостиками помахивают, кроме одной — отличницы Марины. Поджав губы, она держится чуть поодаль, смотрит на Федьку малюсенькими глазками – видимо, готовится к нападению, чтобы потом, как обычно, нажаловаться учительнице, что, мол, он первый начал обзываться и что он один только и виноват. А он виноват только в том, что не любит занудных мурен.

Мимо грациозно проплывает учитель физкультуры — настоящий дельфин! Дружелюбно кивает мне и ныряет в учительскую. Зазевавшись, я чуть было не нырнула следом, но вовремя остановилась. Чуть дыша заглядываю в дверную щель, прислушиваюсь: дзинь-дзон, дзинь-дзон, доносится отткуда. Наверное, учителя пересчитывают найденный морской клад.

— Ты что это подглядываешь?

Старый, словно пергамент, учитель истории застал меня врасплох. В его руках чашка, в которой он звонко размешивает чай. От неожиданности я подпрыгнула и молча уставилась на историка.

— Чего молчишь?

Он не торопясь захромал ко мне.

И тут я замечаю, что из-за ворота его рубашки выглядывает настоящая тельняшка! Да и смотрит он как-то с прищуром – хитро, недобро, по… «По-пиратски!!» — догадываюсь я и, ничего не ответив, убегаю.

За это лето я сильно выросла — мама говорит, на целую голову. Если бы я выросла ещё на пару голов, то нос к носу столкнулась бы с нашим морским царём — директором. А так просто врезалась в него.

Он хмуро взглянул на меня, поправил пиджак, погладил бороду, недовольно хмыкнул, но, понимая, видимо, что школа теперь не совсем школа, сказал тихо, будто волнами прошелестел:

— Куликова, сейчас будет звонок. Иди. И не носись так больше. Не парусник.

И я пошла, точнее, поплыла.

В тот же миг раздался корабельный колокол. Весь подводный народ моментально растворился в стенах морской школы. Только шустрые головастики некоторое время ещё кружились по коридору в поисках нужного класса.

Тут я заметила одноклассника Антона. Тенью он двигался вдоль стены и пристально глядел на меня. Наверное, представлял каким-нибудь прекрасным морским созданием – золотой рыбкой, русалкой или, может, даже владычицей морскою.

Я расправила плечи и замедлила шаг. Иду и думаю, что сам-то он похож на морского конька:

гордого,

смелого,

красивого!

Делаю вид, что не узнала его, и равнодушно проплываю мимо.

Он за мной.

— Анька!

Я не оборачиваюсь.

— Анька! — громче повторяет он.

Я нехотя поворачиваю голову.

— Ах, Антон. Привет.

— Привет!

Он глядит на меня с минуту. Улыбается.

— А ты изменилась.

— Да?

— Стала похожа на…

— На кого?

— На… м-м-м…

— На?

— На…

— На?!

— На жирафа! — выкрикивает он и убегает.

На жирафа?!!

Я перебираю в уме всех известных мне морских животных.

Ну и дурак же этот конь-Антон!.. Морских жирафов ведь не бывает...

Телефон без игр

Купили Ваське новый телефон, такой же, как у меня, скучный — без игр. Начали мы звонить друг другу, хихикать, улюлюкать, говорить «приём — приём». Потом решили проверить его на дальность — позвонили Юльке Веретиной. Она дальше всех из нашего класса живёт.

— Алё? — спросила она бодро.

Васька строгим голосом:

— Веретено! Ты зачем трубку взяла?! Это в дверь звонят!

Мы прыснули от смеха и стали думать, кому бы ещё позвонить.

— А давай позвоним ещё дальше — на Северный полюс. Послушаем, кто нам ответит, — предложил Васька.

— Давай! А ты номер знаешь?

— Конечно! Набираешь самый длинный номер и всё!

Васька сосредоточенно принялся нажимать на все кнопки подряд. Вдруг раздались длинные гудки. Мы затаили дыхание.

— Алло, — ответил мужской голос.

Мы пригнулись.

— Алло! — повторили уже настойчивей.

— Говори! — говорю я шёпотом. — Аллокают же!

Васька прижался к трубке и тонким голоском произнёс:

— Алё-о-о…

— Слушаю! — ещё громче отозвался голос.

— Это кто?..

— А кто вам нужен?!

— Нам?

— Вам!

— Нам нужен тот, кто отвечает по этому номеру.

— Это я. Я слушаю вас!

— А вы кто?

— Я Александр Иванович! Кому я нужен?

— Никому! — крикнул Васька и быстро нажал на красную кнопку.

— Кто это был? — спрашиваю я после небольшой паузы.

— Какой-то Александр Иванович…

— И что он сказал?

— Он спросил, нужен ли он кому.

— А ты?

— Я ответил, что не нужен. Слышал же сам, чего спрашиваешь?!

Я оставил Ваську с новым телефоном, а сам пошёл домой. Шёл и думал, как после нашего звонка поживает этот самый Александр Иванович. Может быть, он до сих пор говорит «алло» и ждёт ответа? А может, ему стало грустно и он сидит на маленькой льдине и плачет. А как тут не плакать? Ведь он сегодня совершенно случайно узнал, что никому не нужен.

Классное сердце

Молодая учительница начальных классов очень любила свой новый класс. Это был отремонтированный, свежевымытый, во всех смыслах красивый класс! Она подолгу сидела в нём, наслаждаясь тишиной и покоем. Но когда школьный звонок начинал трезвонить, сжималась в комок, с ужасом ожидая прихода шумных учеников.

Она закрывала глаза и затыкала уши. Но это её не спасало. Ведь невыносимая Ониськина то и дело громко чихала и хлюпала носом. Занудная Тянучкина бесконечно поправляла до ужаса шершавый бант. Вредный Пяточкин всё время что-то чертил отвратительным скрипучим карандашом.

Скорее бы! Скорее бы звонок на перемену!

И вот ей пришла в голову спасительная идея: она решила, не дожидаясь звонка, по очереди выставлять учеников вон из класса.

И у неё получилось!

Вдохновлённая удачей, к началу следующего урока она сразу же, скопом, выставила за дверь всех учеников.

На другой урок она и вовсе не пустила учеников в класс.

А на последнем так разволновалась, что вместо учеников выставила за дверь себя.

Не сразу учительница догадалась, что произошло. Какое-то время она ещё радостно ступала по наканифоленному полу коридора, отсчитывая минуты до конца занятий. Потом остановилась. Огляделась. Схватилась за голову. И помчалась обратно.

Но увы! Только что отремонтированный класс не имел таблички. И другие классы тоже не имели табличек.

Учительница поняла, что заблудилась. Что делать? Стучаться во все классы подряд она не решалась: а вдруг попадётся свой?! Входить в свой класс, стучась, как-то не по-учительски. Оставалось одно — прислушиваться.

Затаив дыхание, учительница стала прижимать ухо ко всем дверям подряд. Она напряжённо вслушивалась, стараясь уловить хоть что-то знакомое. Но всё было не то!

В отчаянии она уже готова была разрыдаться, как вдруг до неё донеслось родное и знакомое хлюпанье Ониськиной. Божественное шуршание Тянучкиной. Мелодичное скрипение Пяточкина!

Учительница подпрыгнула. Заулыбалась. И, широко отворив дверь, вошла в класс.

Усевшись на учительское место, она с уважением оглядела своих учеников. Желание выгонять их исчезло. Она поняла, что без них просто пропадёт!

Ведь дети для класса — как сердце для человека.

Каждое бьётся по-своему.


Электронные пампасы © 2018
Яндекс.Метрика