Королевство обретения мечты
Анна долго собиралась перед зеркалом. Расчесывала густые рыжие волосы, примеряла платье, красила губы. Сегодня особенный день, сама Королева заходила в комнату и принесла большую коробку. Чего в ней только не было: пудра, румяна, тени, несколько оттенков помады и даже тушь в картонной коробочке с пушистой кисточкой из колосков пшеницы. Анна выбрала темно-зеленое платье и такого же цвета мантию, вышитую оранжевыми ромбами. Такие же ромбы часто выпадали Королеве, когда ей раскладывали карты. Тогда она загадочно улыбалась и говорила, что теперь точно все исполнится. Анна взяла в руки тюбик с нежно-розовой помадой и аккуратно провела по губам. “Пахнет как туберозы в саду”, – подумала девочка и наконец надела корону.
Во дворце все уже легли спать, и даже старый филин – начальник охраны, дремал на посту. Анна на цыпочках подошла к старику и аккуратно поправила съехавшую на бок фуражку. Золотой герб с надписью “Королевство обретения мечты” сверкнул так ярко, что на секунду осветил просторный коридор. Филин открыл один глаз: “Анна, это ты? Желаю тебе удачи сегодня, детка”, – и снова погрузился в сон.
Анна улыбнулась, села на кованные, затертые до блеска перила и с тихим “йехуу” съехала вниз. Вприпрыжку пробежала холл, едва не поскользнулась на мраморном полу и оказалась перед огромной деревянной дверью. Анна думала, что придется поднажать, чтобы открыть эту махину, но дверь сама распахнулась, как будто совсем ничего не весила. Анна оказалась в саду. Там отчаянно переговаривались цикады, стараясь перекричать друг друга. Вдруг ее руки коснулось что-то холодное. Анна уже хотела закричать, но вовремя остановилась. Ведь сделай она это, Королева ни за что больше не пошлет ее на задание, сколько не упрашивай.
Поэтому она прошептала:
– Ворон, это ты?
– Я, конечно. Кто еще в здравом уме согласится везти девчонку на ночь глядя неизвестно куда?, -раздался хриплый голос.
Он еще долго ворчал, терпеливо ожидая, пока Анна заберется к нему на спину.
– Аккуратно, не задень сумку. Готова? Полетели, – и Ворон распахнул огромные крылья, которые в лунном свете отливали синевой.
Анна крепко обхватила Ворона и шепотом спросила:
– Ворон, как я пойму, что человек готов обрести мечту?
– А ты и не поймешь, детка. Ты просто опустишь конверт с мечтой на подушку, а человек сам поймет. Кто-то сразу после пробуждения, а кто-то только в конце жизни.
***– Аня, вставай, сколько можно…, – женщина запнулась на полуслове. Она застала дочь одетой и сидящей за письменным столом.
– Мама, я теперь знаю, какая у меня мечта.
– Какая, дочь?
– Я стану писательницей!
Опасная работа Ка
– Опять мне не досталось парашюта, представляешь? – Ка летела сквозь утреннее прозрачное небо и обращалась к каждой встречной Туче. Когда она произнесла это в первый раз, Одна Туча всполошилась и повторяя: “как же так”, позвонила в Контору. Ей ответил приятный женский голос: “Алео, Контора слушает. Что у вас случилось?” Голос так понравился Одной Туче, что она сбрасывала и набирала номер вновь и вновь. В конце-концов она забыла, что хотела сообщить, а когда вспомнила, вместо приятного “Алео” услышала:
– Женщина, вы нарушили закон и будете наказаны. В течение следующих трех часов вам необходимо вылить триста три литра осадков над Южным берегом Крыма. Отправляйтесь немед..!
Одна Туча взвизгнула и бросила трубку:
– Женщина! Да мне всего-то сорок четыре дня!
С тех пор Одна Туча решила не вмешиваться в чужие дела. Пусть летают, как хотят. Вверх тормашками, задом наперед, без парашюта. Она взяла в руки распылитель и стала брызгать водой на Пролетающих, чтобы они не пересохли в дороге.
Ка летела быстрее всех, и холодные капли ударяли ей в лицо, заставляли зажмуриться. Она периодически их смахивала, но они тут же собирались на ресницах и норовили попасть в глаза.
– Из-за этих проклятых капель когда-нибудь я угожу на голову не тому человеку, – злилась Ка, но тут же замолкала. Разговаривать на расстоянии ста сорока трех метров от земли запрещалось. У Конторы везде уши.
– Где его черти носят? Ведь уже должен переходить дорогу на перекрестке Лиговского проспекта и Обводного канала, – налилась синевой Ка.
– Фух, идет, – Ка, прижав руки к корпусу и “солдатиком” полетела вниз. Приблизившись к русой макушке, от которой пахло травами и ментолом, она издала громкое короткое “плюх!” и опустилась на волосы.
Молодой человек на секунду замер, вышел из толпы, ожидающей зеленого сигнала светофора, и произнес:
– Берешь меня аккуратно за руку…, достаешь из рюкзака..., – запнулся на секунду, а потом вдруг вскрикнул: – Яблоко! Да, все утро искал эту рифму. Наконец-то! Он развернулся и быстрым шагом направился обратно домой. Ему нужно было срочно отправить стихотворение в издательство.
Ка скатилась с макушки поэта, пробежала по его шее, проскочила через рукав, шлепнулась на асфальт и быстро скатилась в ливневую канаву.
– Ага, пожалуйста, – в её голосе зазвенел сарказм. – Что за люди? Ты им – вдохновение, идеи, озарения… Хоть бы один спасибо сказал, – бурчала Ка, и не спеша плыла в Лиговский канал. Завтра Испарение подвезет ее в Контору.
Мой дед танцует твист
Игристое бьется о стенки бокала. Просторный зал с окнами от пола до потолка залит светом. Девушки в клетчатых юбках-карандаш, юноши с коком на голове и в расклешенных от колена штанах. Мой дед танцует твист. Ему – 23. Его штаны желтые. Он передвигается по залу, слегка подергивая плечами в такт музыке. Напиток пытается выпрыгнуть из бокала, но дед каждый раз возвращает его обратно, лавируя по скрипучему паркету.
Пушистые черные ресницы обрамляют голубые глаза. Дед смотрит спокойно и чуть насмешливо на танцующих девушек. Заметив его взгляд, они начинают двигаться старательней и, толкаясь, что-то шептать друг другу на ухо. Дед машет им рукой, но не спешит подходить. Желтая в черную полоску рубашка облегает стройный мускулистый торс. Она оттеняет черные волосы и подходит к остроконечным туфлям. Сегодня он выиграл первенство Советского союза по классической борьбе и получил звание мастера спорта.
– Расскажи про Генку, – прошу, а у самой глаза слипаются, так спать хочется...
Дед садится на край кровати, откашливается в кулак и начинает историю, которую я знаю наизусть.
Деду теперь – 65, у него седые, аккуратно уложенные волосы. Через домашнюю фланелевую рубашку виден уже слегка обвисший, но все еще крепкий торс. Заговорщицким голосом в очередной раз вспоминает, как Генка Мόрин – его институтский товарищ, долго не мог найти себя в списке зачисленных на первый курс. Дед вместе с другом водили пальцем по листочку с фамилиями, чтобы увидеть заветное <<Мόрин>>. История одна и та же, но каждый раз переживаю за Генку, как за себя: поступит-не поступит. Сквозь сон слышу голос деда: поступил. Он целует меня куда-то в висок, и уже совсем сквозь сон доносится глухое: «Спокойной ночи. Будь умницей».
На фотографии запечатлен момент победы: судья держит двух юношей за запястье. Рука победителя поднята вверх. Я часто смотрю на эту фотографию. Редко – на ее оборот. Там черными чернилами написано: <<Твой дед в синем трико. Выиграл первенство по классической борьбе. Ленинград 1963 г.>>. Чуть ниже – синей пастой: <<Будь умницей. 2004 год>>. Это был последний год, когда я слышала рассказ про Генку Мόрина.
Дневник капитана
– Да где же эти очки? – Димка ворошил бумаги в серванте, смотрел под фотографиями, заглядывал в кружки.
К дедушке Димку привезли родители. На все лето. “Ох, Димка, заживем мы с тобой вдвоем”, – обрадовался дедушка. Дедушка-то, конечно, зажил. А Димка заскучал. Он целыми днями бегал в магазин за хлебом и газетой, читал дедушке вслух несмешные рассказы, искал дедушкины очки…Вот и сейчас. Прошло битых полчаса, а очков в серванте как не было, так и нет.
В руках у Димки оказался блокнот “Дневник капитана”. На первой странице мелким почерком было написано: «16 июля 1970 года», – “О, как сегодня”, отметил Димка. – «Находимся на 1 градусе северной широты. Сильный ветер. Шторм 9 баллов», – возле запятой разлились два мокрых пятна.
“Дедушка герани поливает, что ли?” – Димка поднял голову.
Он ахнул. Над головой чернело небо. “Да что же это та…”, – не успел подумать Димка. Какая-то сила толкнула его в грудь, сбила с ног и понесла вниз с огромной скоростью.
– Мааааааама! – Димка ударился о что-то твердое и остановился. Он только перевел дух, как эта же невидимая сила снова подхватила его и понесла в обратном направлении.
– Аааааааааахххх. Тхфффу, – Димку с головой накрыло белой пеной. Задыхаясь, он выплюнул полный рот соленой воды вперемешку с водорослями. О нет! Он – на корабле из дневника!..
– Мальчик на палубе! – послышалось откуда-то сверху, и в слабом свете Димка увидел мужчину. Тот приближался к Димке, цепляясь за канаты и выступы.
– Держись! – сумел разобрать мальчик. Димка держался, а слезы нет. Они быстро-быстро катились по щекам. Наконец мужчина подобрался к Димке. Он успел его схватить в последнюю секунду. Корабль сильно наклонился, и огромная волна разбилась в том месте, где только что сидел Димка.
В укрытии Димка рассмотрел спасителя. Высокий молодой мужчина, с широкими плечами и черными волнистыми волосами. А глаза голубые и такие…дедушкины.
– Дедушка! – догадался Димка.
Да, дедушка, только когда он еще не был дедушкой. Так это дедушкин дневник! Димка хотел сказать о своей догадке, но откуда-то из панели, на которой была куча кнопок, рычагов и штурвал, послышалось: “Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пиииииииииииии! Тревога! В судне пробоина! ” »
Димке стало так страшно, как никогда в жизни. А дедушка только сказал ему: “Так, сиди здесь”, – и стал что-то нажимать на панели и крутить штурвал.
Димка смахнул слезы и вдруг обнаружил в руках что-то мягкое и мокрое. “Дневник капитана” – он до сих пор держал его. Димка стал лихорадочно листать мокрые страницы. Наконец он нашел: “7 августа 1970 года. Погода отличная, солнце, штиль. Играем в настольный теннис”, – прочитал мальчик, и вместо дневника в руке оказалась ракетка. Напротив Димки стоял молодой дедушка: “Отбивай”, – он подбросил мячик и ловко ударил по нему ракеткой. Димка сгруппировался и… плюх. Мячик попал ему в лоб.
Димка открыл глаза. Он лежал на полу. Над ним склонился дедушка с лейкой.
– Димка, ты чего на полу разлегся?
– Ой, дедушка. А я не знал, что ты капитаном был. Расскажешь?
И больше Димка никогда в гостях у дедушки не скучал.
