NEW-СКАЗКА

 

Елена Пономарева
ДЕД - СТО БЕД
Сказки деда Гриши и бабушки Глаши

 

Присказка

Как на улице Лесной стоит терем расписной.

Под высокой крышей живут дед Гриша и бабушка Глаша.

Ох, и выдумщики! Ох, и сказочники! Сто вёрст обойти, а таких не найти.

Как пирожки из печи у них сказки летят.

Ночь прочь – небылица. День за плетень – сказочка.

А к ужину – когда пяток, когда целая дюжина. Все ладные, все складные.

Только меж собой сказочники поладить никак не могут. Спорят, у кого сказка лучше. Скажет дед Гриша:

– В моей-то сказочке сосна выше.

А бабушка Глаша ему поперёк:

– Зато на моей сосне больше шишек.

Если у деда в сказке жареный колобок. То у бабушки – печёный калач.

И хоть смейся, хоть плач, никак не решат, чья сказка лучше.

А по мне так все хороши – смеюсь от души. И вам советую.

 

ТАКУЮ БЕДУ ЗВОНКИМ СМЕХОМ ИЗВЕДУ

Дедова сказка

Жил-был Дед. Не лыс, не сед. Обут, одет – не голодранец.

На плечах ранец. В ранце орехи, а с боков прорехи. Где орех упадёт, там деревом прорастёт.

На ногах Деда лапти лыковые – мягкие, липовые.

Сто дорог исходил, сто лаптей износил. Счастья не сыскал и добра не нажил. Но Дед не унывает: то свистит, то песни напевает.

– Дай, – думает однажды, – на рыбалку схожу. К самому синему морю.

А куда ходить? Море, вот оно, под самым окном плещется.

Как закинет Дед удочку! Да как выудит конька морского!

– Ух, красотища! Рублёв тыща! – обрадовался Дед, – На ловца и зверь бежит.

А зверь копытами стучит, гривой по воздуху плещет, хвостом по земле хлещет. Из ноздрей пар валит. Что ты» Не конёк морской, а конь вороной! Знатный конь на крючок попался.

– Будешь Воронком зваться, – велел Дед.

– Йо-го-го! – согласился конь.

Накинул Дед уздечку на Воронка и поскакал: цок-цок, цок-цок.

Волны расступаются, пыль поднимается. Под ногами земля дрожит. Звон копыт за сто вёрст слыхать.

Скачет конь по полям, по лесам, по кочкам да по цветочкам.

То на дыбы встанет, то брыкнётся. Знатный конь, но бестолковый.

– Ужо я тебя проучу, будешь у меня как шёлковый, – решил Дед и стеганул коня плёткой разок-другой.

Не остался в долгу Воронок. Бросил деда оземь – рассыпался Дед на части.

Баба яга, костяна нога!

Покатились косточки под дубки да ёлочки. Пупок улетел под кусток. Лопатки унесли куропатки. Подхватили зайчики дедовы пальчики. Ремешок попал под корешок, пряжки – под коряжки, пуговки и вовсе в никуда канули.

А Воронок-то ускакал.

– Вот так чудо, вот так конь! Жаль, упустил, – огорчился Дед.

Собрал свои косточки и пошёл домой.

День шёл – лес дремучий обошёл. По лесу-то лешаки бродят, кикиморы хороводы водят – охмурят, заморочат – пропадёшь, домой не попадёшь.

На другой день в болоте чуть не увяз. А в болоте анчутка – ох, страшно, ох, жутко! Бр-р-р!

На третий день по овражкам, по ухабам выбрался на тропку. Так до Небылицино и добрался.

Хорошо, хоть дом на месте. Стоит, с ноги на ногу переминается, из трубы пар выпускает: хотел было отправиться на поиски Деда, да забор не пустил. Покосился забор от усердия, но устоял.

А у ворот конь вороной копытами бьёт – искры высекает, ночь освещает. Ноздри раздувает – туману на всю округу напустил.

Дед его и разглядел-то, когда вблизь подошёл.

– Вот красотища! Рублёв тыща! – обрадовался, – Так-то оно лучше будет. Заживём миром: ты с овсом, я с сыром.

Забор поправил. Воронку овса задал из прошлогодних запасов – тому и убегать расхотелось.

Знамо дело, от добра – добра не ищут.

 

Бабушкина сказка

– Хм, да я таку беду звонким смехом изведу, – перебила баба Глаша. – Мой сказ куда интересней будет.

Жил на свете Дед. Сам худой. С бородой. Нос крючком. Волос торчком. Дед как дед.

Жевал хлебную горбушку. Хлебал рыбную юшку. Лузгал семечки – коротал времечко.

Звался Дед – Сто бед. А почему? Один ответ: куда ни пойдёт – в беду попадёт.

Но все его беды – с утра до обеда, а после обеда исчезнут бесследно.

Зашёл раз сосед на огонёк. Видит: сидит Дед при лучине, сам в тоске-кручине, лузгает семечки.

Постучал сосед ему по темечку и говорит:

– Взял бы ты, Дед, ноги в руки да на рыбалку сходил. Еда сама в живот не заплывёт. Вот!

Подумал Дед, почесал темечко. Отвечает:

– Правда твоя. Живот мой к спине прирос. Семечки от голода не спасают. А вот и пойду, поймаю рыбёху на суп и жарёху.

Накопал Дед червей – покрупней да пожирней.

Пошёл на речушку Грязнушку. Закинул с ходу уду в воду.

Не успел присесть, как уда дугой выгнулась. Ходуном пошла.

– Ну, – думает Дед, – Белорыбица на крючок попалась! Или нет, стерлядка пудовая!

– Э, нет, пусть это будет сомище – рублёв тыща! Год есть буду, а захочу, и на два растяну.

Рванул Дед уду, а на крючке рыбёха кой-какая болтается.

Незавидная рыбёха. Худущая – кожа да кости, а другой-то нет.

Выпустил её в ведёрко – на съедение червям. Пусть хоть им сытно будет.

Идёт домой, а в ведёрке:

– Хрум-хрум, хрум-хрум.

Ага, – думает Дед, – доедают бедолагу, туда ей и дорога.

Глянул в ведёрко, а там рыбёха червей съела, усами рот утирает. И растёт на глазах.

Не чудо ли: была мальком, а стала лещиком килограмма на три!

– Ух, красотища! Рублёв тыща! Закопчу спинку, засолю брюшко, из головы сварю юшку, плавники с хвостом зажарю. А косточками хорошо в зубах ковырять.

Тольки пусть мало-мало подрастёт.

Накопал Дед ещё червей и лещику скормил.

Пока до дома дошёл, рыбёха и подросла. Подросла – не то слово, вымахала на три метра! Хвостом дно пробила, голова в ведре застряла.

Пасть разинула, зубами клацает: Клац-клац! А зубищи – в три ряда!

Акула не акула, но щучка на двадцать пять кило! Такой палец в пасть не клади – откусит и добавки запросит.

Постелил Дед сена под крылечко, посадил на цепь щучку и назвал её Жучкой. Пущай добро охраняет.

 

НЕ БЕДА, КОЛИ ШАПКА ХУДА

Дедова сказка

Хороши были валенки у Деда: шерсть овечья, подмётки бычьей кожи. Тёплые, уютные – всем валенкам валенки.

Было время, когда Дед валенки валял.

Вся округа в его валенках ходила. Бери выше – из самой столицы приезжали кланяться. А Дед-то с характером был: кто в ножки не поклонится, тому ни уважения, ни валенок – нет как нет.

Вот народ и ходил перед ним на коленках, чтоб лишний раз спины не гнуть.

У самого-то валенок пар двадцать было. Ей бо, не вру.

Вот посчитай: на буден день – по дому прибраться – одно, скотину накормить – другое дело, а по воду сходить – третье, тут валенки обливные нужны. В зиму-то, само собой, каучуком подошву заливали. Ужо потом калоши лить стали, для экономии, чтоб её!

Коль соседей проведать пойдёшь, тут инакие валенки нужны – белёные. Ну, а в праздник – расписные, сам бо велел. Дед-то по росписи первый маляр на селе. Да, было дело!

Было да сплыло. Ноне вот пара и осталась.

Летом-то она в углу за печкой стояла. Стояла себе, стояла, каши не просила.

А тут снежок посыпал. Хороший снежок: пушистый, скрипучий. Белый, как сахар, что Дед у соседа прошлую зиму занял да так и не отдал.

Решил Дед выгулять валенки, заодно и самому прогуляться – ноги размять, под зимним солнышком на завалинке посидеть. Ужо и тулуп накинул, и шапку нахлобучил. Один валенок натянул. За другой ухватился…

Баба яга, костяна нога!

В другом-то бабочка приютилась – махонькая такая, серенькая, глазастенькая. Мало, Молью назвалась, так она ещё и поздоровкалась:

– Здравствуй, дедушка!

Дед так и присел! Так и ахнул!

– Ах, – говорит, – Ты чего тута, в мой валенок обута? – говорит. – А ну, кыш отседова! – говорит.

А в валенке том – хатка не хатка, квартирка не квартирка, но полная обстановка имеется. Буфет с посудкой, столик со скатёркой, на кроватке и одеяльце, и подушки крохотные. Занавесочки на оконцах. Стульчик и тот есть.

Что ты! Обжилась Моль основательно.

– Живу я здесь, – отвечает, – дом это мой.

А сама глазками зырк-зырк, ресничками хлоп-хлоп. Вот-вот расплачется.

– Ишь ты, дом. Валенок это мой. Проваливай, говорю, подобру-поздорову!

Тут и заплакала Моль, запричитала:

– Да куда ж я пойду? На дворе, поди, снег колючий, ветер злючий. У меня ни валенок, ни тулупа какого-никакого. Замёрзну, пропаду почём зря. Пожалей ты меня, дедушка!

Вот же заладила: дедушка, дедушка…

Ну и растрогали Деда бабочкины слёзы да слова ласковые. Никто его так не называл. Всю жизнь был дедом, а тут нате вам.

Дед и сам чуть не прослезился, но проглотил слезу, и позволил Моли до тепла у него пожить.

А сам с одним валенком остался. На левой ноге носит – правая нога мёрзнет. Правую греет – левая мёрзнет. Так всю зиму на одной ноге проскакал.

Весной сунулся за печку – Баба яга, костяна нога! – Нет валенка! Тольки подмётка бычьей кожи, а на ней Моль с пожитками сидит. Слезами горючими обливается:

– Не думала, не гадала я, что так выйдет. Зима длинная, голодная выдалась. Чуть от пятки откушу, чуть от мыска, чуть от голенища – вот и не стало дома у меня. Отдал бы ты, дедушка, второй валенок. До лета дотяну, а там будь, что будет.

– Да что ж я изверг какой. Забирай, – махнул Дед рукой и слёзы сероглазые рукавом промокнул.

А уж к следующей зиме ни валенка, ни шапки, ни тулупа не обнаружил. Лишь пуговицы да завязки.

Э, нет! Ещё две подмётки бычьей кожи – в углу, за печкой – так и лежат.

 

Бабушкина сказка

– Тю, разве то беда, коли шапка худа? – посмеялась баба Глаша.

Завелась у Деда зависть. Каким ветром её занесло, непонятно. Сама маленькая, что твоя моль, но запросы у неё о-го-го – на двоих хватит! Говорит как-то:

– Видал, сосед-то наш спагетти с ореховым соусом на вилку мельхиоровую накручивает. А мы щи из крапивы лаптем хлебаем. Пора и нам окультуриваться.

Почесал Дед темечко, да и купил вилку мельхиоровую.

Попробовал спагетти эти. Пока на вилку крутил, сам в них запутался. Пока выпутывался – в чужестранном соусе перегваздался.

Тьфу на них, чего только не придумают. Спагетти! Шнурки, как есть шнурки для лыжных ботинок.

То ли дело щи – наваристые, со сметанкой. Мм-м...

А зависть так и точит Деда, так и точит.

– Видал, – говорит, – в каких мокасинах сосед ходит? Не ходит, а летает. Кожа мягкая, подошва лёгкая. Лапти-то лыковые, сто лет как из моды вышли. Стыдно же на люди показаться.

Купил Дед мокасины, да разве ж это обувь.

Ни на рыбалку, ни на охоту не годятся, и тепла от них ни на грош. Так, вдоль изгороди прогуляться соседским курам на смех.

А у зависти запросы растут:

– Уж больно попугайцы на соседском галстуке хороши. Страсть, как такие же хочу. Давай купим.

Долго Дед искал попугайцев. Все магазины обошёл, нашёл – на птичьем рынке. Яркие, разноцветные, но уж больно голосистые. Ни днём, ни ночью от них покоя нет. Галдят и галдят.

И зависть не умолкает:

– Удочку видал у соседа? Спиннинг называется. Ручку покрутил – судачка подцепил. В другую сторону крутнёшь – на крючке щука, ёрш и связка окуньков впридачу.

Почесал Дед темечко, да и купил спиннинг с ручкой.

Вот народ – леску с крючками в набор положили, блесну блескучую положили. А инструкцию пожадничали.

Поди теперь, узнай, в какую сторону ручку крутить, чтобы лещика подцепить.

Уж больно Дед лещиков сладких любит.

Стоит спиннинг в красном углу – крючками на солнце играет.

Дед с него пылинки сдувает.

А зависть не унимается:

– У соседа люстра хрустальная – красотища! Рублёв тыща! Так и горит, так и переливается. Надо бы купить. А то всё при лучине живём, как в каменном веке.

– С ума сошла, что ли! – подпрыгнул Дед от возмущения. – На тыщу, знаешь, что купить можно? Козу, к примеру. Или телевизор. А можно и козу, и телевизор, ежели со скидкой.

– Тогда кресло-качалку. Будем с него козу доить, в телевизор поглядывать. Два в одном: польза, и удовольствие. А ещё холодильник нужон, как у соседа: молоко козье хранить...

Лопнуло у Деда терпение – Бабах!!

Решил он выгнать зависть проклятущую. Куды там! Выросла она и вширь, и ввысь – ни в дверь, ни в окно не лезет. Пришлось в дому оставить.

У ей ни стыда какого, ни совести нет как нет. Одним лаптем с Дедом щи хлебает, а нос-то в соседову сторону воротит.

 

[в пампасы]

 

Электронные пампасы © 2023

Яндекс.Метрика