Двойка кривлялась на странице дневника, как уличный паяц. Вокруг сгустились ненастные тени; Илюша чувствовал себя так, словно угодил в мокрую чёрную вату с головой, только чуть-чуть воздуха осталось. Оттуда, из этой ваты, приглушённо доносились смешки одноклассников, перекрываемые грозным напутствием учительницы русского языка:
      - И передай маме, пусть она мне позвонит. Поляков, ты слышишь?
      Илюша кивнул, изо всех сил сдерживая слёзы. Он бы и заплакал, если бы не Оксана. Оксана Воронкова сидела впереди него; стоит ему разнюниться, первое, что она увидит, оглянувшись не вовремя, - его жалкие сопли на пунцовой физиономии. Ему чудилось, что одноклассники продолжают коситься на него, сверкая злорадными ухмылками. Вот он, Илюша Поляков, олух царя небесного и братец Кролик в одном флаконе. Спешите поглазеть на дуралея, ухитрившегося схлопотать за два дня две двойки, пока он ещё не выпал из окна от стыда!
      Илюша таращился на двойку, боясь поднять глаза. Щёки горели, как после вчерашних маминых пощёчин, и участь его была предрешена. Это конец, катастрофа. Второй двояк за два дня! В мае месяце. Накануне экзаменов. Это просто несправедливо! Вчера только вызвала его к доске и разнесла по полной программе. После чего он притащил домой дневник, отяжелённый отметкой, кои в дневнике этом, говоря начистоту, преобладали. Ну а вечером - заслуженные пощёчины и знакомая встреча с мокрым полотенцем.
      - Ещё одна пара, и домой можешь не приходить! - негодовала вконец вышедшая из себя мать. - Слышишь? Хватит в одну точку пялиться, спустись на землю в конце-то концов! Конец года на носу! Слышишь меня или нет?
      Да слышал Илюша, всё он слышал. И слух выхватил из словесного шквала главное: домой можешь не приходить. Стало быть, худо придётся. Лучше вообще не возвращаться, а сгинуть где-нибудь по-тихому. К тому же в глубине квартиры, вторя матери, невидимо и грозно ворчал отец. И ещё: приём со слезами исчерпал себя за этот год, можно уже не реветь, не поможет.
      - Марш учить уроки! И смотри у меня!
      Всем своим видом напоминая заключённого, Илюша понуро побрёл в свою комнату. В тетрадке с домашним заданием обнаружились любопытные вещи, как-то: алгебра, физика, черчение и всё тот же русский язык. Илюша решил начать с лёгкого и взялся за черчение. В течение последующих двух часов он старательно срисовывал картинку с учебника на альбомный лист, выставляя размеры и заштриховывая отдельные части. Закончив, почувствовал, что устал. А впереди ещё прорва заданий. Но деваться некуда - раздражённый звон тарелок, доносящийся из кухни, - мама мыла посуду - не располагал к безделью. А потому целых пять минут Илюша стойко боролся с собой, напрягая глаза и вглядываясь в учебники. Однако вскоре и сам не заметил, как очутился в своей любимой стране фантазий. Впрочем, это всегда происходило вот так, исподволь - он как бы оставался ни при чём, само собой получалось. Так было и вчера, и позавчера, и каждый день.
      В этой вымышленной стране он уже не выглядел как заключённый. Он был пионером нехоженых территорий, заброшенных военных бункеров, древних, увитых растениями крепостей, горных пещер и катакомб. И Оксана Воронкова, что сопровождала его всюду, в самых опасных экспедициях, не смотрела насмешливо. И не нужны были ни алгебра, ни химия, ни русский язык. Смелость и отвага - вот всё, на чём держался мир, когда он закрывал глаза и уносился прочь из дома в карете, запряжённой мыслями, идеями, мечтами. Там он не получал двоек и каждый день был готов совершить подвиг.
      Сегодня утром, перед школой, подвиг Илюши свёлся к тому, что он сумел убедить себя: всё нормально. Учитель истории, к примеру, каждый раз, надо-не надо, любит твердить, что снаряд не попадает дважды в одно и то же место. Вчера его вызвали к доске, влепили пару, а сегодня очередь других. Конец года всё-таки, надо всем успеть потрепать нервы.
      Но оказалось, что снарядами можно лупить в одно и то же место хоть тысячу раз. Главное, выбрать объект и прицелиться хорошенько. До тысячи Илюша всё равно не дойдёт, ему достаточно двух. Учитывая вчерашнюю грозу, сегодня, когда Илюша передаст маме просьбу учительницы, подкрепляя слова новой двойкой, его просто замаринуют в банку и оставят там на лето. Или воплотится худший Илюшин кошмар: его отправят в детский лагерь. И там ему придётся надолго распрощаться со своей страной, потому что он будет окружён незнакомыми ребятами, которые обязательно станут его дёргать, приставать к нему и чего-то от него требовать.
      Из школы Илюша вышел вместе со всеми, но как будто в одиночестве. Никто на него не смотрел, никто с ним не разговаривал, никто не сказал "пока". Наверное, все просто спешили по домам, но в Илюше вновь вспыхнула мнительность: никто не желает его знать, потому что у него двойка, и не простая, а вторая. Поэтому он один как перст, никто к нему не приближается, а то не дай Бог он заразный. Вновь навернулись слёзы. Илюша поспешно зашагал прочь, решив, что если всё же заревёт, пусть лучше где-нибудь подальше, в кустах. Иначе завтра вообще не осмелится прийти в школу.
      Путь его, не совсем ровный и далеко не целенаправленный, лежал куда угодно, только не домой. О доме не хотелось даже думать. Родители на работе, и настоящий театр начнётся вечером, когда Илюша выйдет на авансцену и произнесёт свою короткую, вескую речь. Всё равно ему невмоготу сейчас сидеть в комнате и ждать расправы, прислушиваясь к шуму в подъезде. Лучше погулять пока, а потом встретить маму на полпути с работы. Пока дойдёт до дома, авось остынет. Он ещё и сумку ей поможет донести.
      Илюша замедлил шаг и огляделся. Слёзы давно высохли, ветерок смахнул румянец обиды - весна не терпела, чтобы кто-то там дулся на весь свет. Погода была редкостной, солнышко наконец-то соизволило обратить внимание на истосковавшихся людей. В той стороне, куда направлялся Илюша, ничего его не ждало. Ещё парочка кварталов, и конец прогулке, дальше - одни поля. А вот если развернуться, то, миновав центр города, можно выйти к старым районам, застроенным двух- и трёхэтажными "сталинками". Там интересно, тихо и безопасно. Илюша частенько наводил свой внутренний компас в сторону тех мест, прогуливаясь в выходные дни. Сейчас было самое время вспомнить знакомые маршруты.
      Обогнув цветущие кусты шиповника, он двинулся в обратную сторону, намереваясь срезать квартал и заодно избежать новой встречи со школой, - пусть стоит в сторонке, хватит с него на сегодня. В первом же киоске, потратив всю свою скромную карманную наличность, купил баночку "Фанты", потому что очень хотел пить. Школьная сумка оттягивала плечи, но это ничего - всегда ведь можно передохнуть на скамеечке, если на ней нет бабулек. Теперь уже шаг его был решительным: приятно знать, что идёшь куда-то, а не куда-нибудь. Покончив с "Фантой", Илюша отправил пустую банку в урну и продолжил путь. Он замедлил шаг лишь тогда, когда город оказался далеко позади, дома измельчали и поредели, а людей стало вполовину меньше. Тут уже можно смело призывать страну фантазий, забавляясь на ходу и не боясь, что какой-нибудь ухарь-водитель отшвырнёт тебя на десять метров.
      В одном из кварталов обнаружилась пустая беседка, и Илюша посидел в ней, болтая ногами и освободив плечи от утомительной сумки. Пока он переводил дух, ему пришла в голову новая идея. Не будет он сегодня ходить проторёнными тропами, а отправится в очередную экспедицию. Смелость и отвага - разве нет? Передохнув немного, он вновь закинул сумку за спину и зашагал, теперь уже наугад.
      Через какое-то время "сталинки" уступили место другим домам. Были те дома деревенскими и располагались на самом околотке города. Илюша, случалось, видел их покатые крыши и разнокалиберные фронтоны из окна автобуса, оказаться же близко ему до сих пор не приводилось. Мама называла эти дома "частными", а отец - "буржуйскими". Получается, он незаметно для себя пересёк весь город и вышел к противоположной стороне. Вот она, волшебная сила фантазий! Илюша приблизился к крайнему домику и придирчиво его оглядел. Ничего особо "буржуйского" он в нём не нашёл - домик и домик, слегка, правда, завалившийся на один бок.
      Илюша прошёл чуть дальше. За одной из оградок стоял посреди двора мужик, по пояс голый, со шлангом в руке, и поливал огород. Стоял совершенно недвижимо, напоминая статую. Как будто существовала у него своя волшебная страна, куда он, не заметив, уплыл. Чуть в сторонке ковырялся какой-то пацан. Илюше стало интересно, и он задержался поиграть в шпиона и понаблюдать.
      Пацан втыкал в землю какие-то палки, а потом пытался установить на них поперечную перекладину. Зачем ему это было нужно, Илюша не знал, но нужно было весьма, потому как выглядел пацан серьёзным и насупившимся. Как только ему удавалось соорудить один турник и он брался за второй, первый рушился и приходилось начинать сначала. Илюша подумал, что следовало бы принести из дома скотч, раз уж не терпится конструировать. От этой мысли он прыснул. Пацан ничего не заметил, но за забором замаячила собачья морда и раздался оглушительный лай.
      Смеясь и обмирая от страха, Илюша припустил прочь. Есть же дундуки, каких свет не видывал! А ему ещё двойки ставят. Дались этому пацану его палки! Петляя в узких проулках, Илюша миновал несколько домов и вдруг вылетел на широкую улицу.
      Вот уж никогда не думал, что у них в городе есть деревня. Да какая! Или не деревня это вовсе, а город, только начальный, откуда пошло строительство? Дорога, на которую он выскочил, была довольно широкой, пригодной для транспорта, только транспорта нигде не было. Даже на обочине, сколько хватало взгляда, Илюша не увидел ни одной машины. А взгляда как раз не хватало: дорога шла в обе стороны прямой стрелой и терялась вдали, не было ей ни конца, ни края. Вдоль дороги тянулись домики - не частные, не буржуйские, а какие-то старинные и невероятные. Таких Илюше встречать не доводилось; впрочем, с деревенской жизнью он особых знакомств не вёл. Весна была в самом разгаре, и денёк выдался славный. Каждый дворик здесь изобиловал яблонями, и казалось, что всё вокруг напоено дивным ароматом. Мир утопал в белом цветении. В воздухе, хлопотливо жужжа, шныряли пчёлы; точно соседи, спешащие друг к другу в гости, переносились туда-сюда через дорогу.
      Деревня! Надо же какое открытие!
      Всё это было страх как любопытно, и Илюша зашагал вперёд, выбрав один из невидимых концов дороги в качестве ориентира; для себя он решил никуда не сворачивать, чтобы потом найти дорогу назад. Сейчас он заметил, что во многих двориках, помимо домов и яблонь, имеются беседки, вроде той, где он отдыхал недавно. Только эти были сплошь из резного дерева и увиты плющом. Да и лица самих домиков красовались резными ставнями и балкончиками с балясинами. Мальчик догадался, почему нет автомобилей: откуда им тут взяться, гаражей-то не видать. Ни у одного дома гаража нет. И людей - вот странно! - нет тоже, будто они попрятались все.
      На одном из домиков он разглядел табличку. Сгорая от любопытства, подошёл вплотную к заборчику, чтобы разглядеть, что там написано. Аромат цветущих яблонь ударил в нос, даже перед глазами поплыло. На табличке значилось: "ул. Весенняя, 7". Весенняя улица… Сколько Илюша здесь жил, а никогда не слыхал, что у них в городе есть такая. Интересно, мама с папой знают? Что они скажут, когда он поведает им о своём открытии? Удивятся или махнут рукой? Впечатления от прогулки, такой неожиданной и приятной, окончательно затмили в нём горечь от двойки и страх перед закланием.
      Илюша вернулся к дороге и в который раз замер в изумлении. Он-то полагал, что шагал всё это время по асфальту, - чем же ещё может быть покрыта дорога? Тот же историк как-то заявил, что никаких других дорожных покрытий лучше и практичнее асфальта или бетона мир пока не выдумал. А вот и есть покрытие, и Илюша Поляков на нём стоит! Вместо асфальта вся длинная-предлинная дорога была вымощена булыжником. Казалось, что провели её совсем недавно, - была она свежей и без выбоин. Такие дороги Илюша видел только на картинках. На мгновение он усомнился: а что если это заповедник какой-нибудь и сюда вход запрещён? Но тут же успокоился: никаких шлагбаумов или предупреждающих плакатов ему на глаза не попалось.
      Он зашагал дальше, с интересом озираясь по сторонам. В тот миг, когда за спиной послышался шум, Илюша, с головой уйдя в исследования, не обратил на него внимания. Резкий окрик, раздавшийся, кажется, над самым ухом, привёл его в себя.
      - С дороги!!!
      Илюша смешно подскочил и инстинктивно шарахнулся в сторону. Сумка ударила по спине, какой-то учебник острым углом больно впился в позвоночник. Мимо пронеслось нечто громадное, и Илюше потребовалось время, чтобы убедить себя, что он не свихнулся и перед ним действительно открытый экипаж. Совсем не огромный, как почудилось в первый момент, а компактный и милый, запряжённый серой в крапинку лошадкой. На козлах, держа в руках вожжи, сидел дядька. Появление экипажа было необъяснимым - ещё секунду назад Илюша был убеждён, что дорога пуста.
      - Тпррру!
      Дядька натянул вожжи, и повозка остановилась в нескольких шагах впереди Илюши. Лошадка, недовольная, что прервали её свободный бег, своенравно мотнула хвостом, чуть не заехав дядьке по лицу. Тот буркнул что-то невразумительное и обернулся к Илюше. На голове у него была забавная шапка - не то колпак, не то калоша, а лицо показалось Илюше странным.
      - А скажи-ка, друг мой ясный, друг мой прекрасный, чего это мы тут бродим без родителей?
      Илюша не знал, что ответить. Может, пока дядька ещё сидит на козлах и не ловит маленьких мальчиков, развернуться и задать дёру? С другой стороны, он вроде не опасный на вид и не собирается оборачиваться волком и грызть тут всё огулом. Просто спрашивает. Только при чём тут родители? Какая разница, один он бродит или с кем-то? Он уже вполне большой, чтобы гулять без сопровождения.
      - Гуляю, - решился Илюша на лаконичный ответ.
      - Гуляем, значит. - Дядька в нелепой шапке прищурился насмешливо. - И давно гуляем?
      Странный он какой-то. Илюша, ещё не до конца отбросив мысль о волках и оборотнях, на всякий случай сделал шаг назад.
      - Давно… Нет, недавно…
      - Давно-недавно, - насмехался дядька. - В первый раз, что ли?
      Он неожиданно подмигнул, словно знал секрет. Илюша секрета не знал и вообще не понял, что значит "в первый раз". Это должно было означать что-то заговорщицкое, но что? Не мудрствуя лукаво, он просто кивнул.
      - Ну, садись, прокачу с ветерком! Тпрру, тебя чтоб!..
      - Не, спасибо, - осторожно ответил Илюша. - Я к бабушке иду, - на всякий случай соврал он.
      - К бабке Вере, что ль? - полюбопытствовал дядька.
      Илюша молчал, слегка надувшись. Почему к бабке Вере? Что за бабка Вера такая? Или тут одна бабка на всю округу?
      - Ну да ладно, друг мой ушлый, друг мой криводушный. Нет у тебя тут никакой бабки, и дедки тоже нет. А здесь ты потому, что Весна тебя позвала. Вот ты и явился, как солдатик. Когда Весна зовёт, тут уж ноги в руки и беги, пока не опоздал!
      Дядька огляделся по сторонам. Вокруг притихли дома, яблони лениво шевелили ветками. Не усмотрев поблизости ничего интересного, он вновь сосредоточился на мальчике.
      - Знаю, чего удумал. Сбежать хочешь, а? Драпануть! Только вот что я тебе скажу, друг мой бдительный, друг мой подозрительный. Весна - она ведь только однажды зовёт, больше - ни-ни. Не пришёл - ну и будь здоров, тебе и путь заказан. А коли сбежишь сейчас - уже не вернёшься. Захочешь - а не сможешь. Будешь искать - не найдёшь. Хоть карту купи. Умеешь карты читать? Пустое, и на карте не сыщешь. А расскажешь кому - не поверят. Смеяться будут, знаю уж. Слезами изойдёшь, а выправить ничего не сможешь. Так-то вот, друг мой сивый, друг мой боязливый!
      От абракадабры у Илюши в голове помутилось. Точно сонный тетерев, он сделал несколько неуверенных шагов и приблизился к повозке. Дядька продолжал разглядывать его с ненаигранным любопытством, и тут только Илюша понял, в чём его странность. Правый глаз дядьки заметно косил. Шапка была надета слегка набекрень, но всё равно не скрывала дефекта. Даже, казалось, подчёркивала.
      - А это что, заповедник? - задал Илюша глупый вопрос.
      - Да хоть бы и так! - весело откликнулся дядька. - Ты залазь, коли надумал. Прокатим тебя аж до самого дома Весны! Да, старушка?
      Илюша взглянул на лошадку - ничего не старушка, молодая ещё. И сам он уже нисколько не боялся, и желание драпать сменилось куда большим желанием взобраться на повозку.
      - А мы до вечера успеем? - поинтересовался он для виду. - А то мне дома надо быть…
      - Как скажешь, так и успеем. Ты командуешь, я правлю. Вот только до Весны прокатимся, и сразу назад. Всё равно к ней еду, так что по пути.
      Дядька подмигнул здоровым глазом, и Илюша, отбросив последние сомнения, расплылся в улыбке: хоть и странный, а всё равно какой-то свой, беззлобный. Вскарабкавшись на сиденье, он стащил с плеч надоевшую сумку и бросил к ногам.
      - Ну что, друг мой вешний, друг мой нездешний, поехали!
      Дядька щёлкнул вожжами, и лошадка, махнув хвостом, деловито зацокала вперёд.
      Теперь Илюша видел домики вскользь, толком не успевая вглядеться. Лошадка бежала резво. Ветерок приветливо ерошил волосы, обдавая запахами весны. Вокруг по-прежнему не видно было ни одной живой души. Учитывая, что любой транспорт на этой дороге редкость, такое безлюдье казалось непонятным. Неужели никому не интересно глянуть, кто проезжает мимо?
      Илюша уставился в спину возничего.
      - А почему никого нет? - спросил он, повысив голос, чтобы цокот копыт и скрип колесницы не заглушил вопрос.
      - Ищешь кого-то? - тотчас откликнулся возничий, словно ждал этого вопроса. - Эх, друг мой глянцевый, друг мой померанцевый, ничего ты не уразумел. А вроде смышлёный! Не так-то просто сюда попасть, вот что! Ты - особенный, тебя Весна выбрала, а другие - они обычные, не смогут. Закрыты им все пути, и на глазах у них покрывало. А то нарисуется один такой, и пошло-поехало. Завтра глядишь: машин немерено, туда-сюда носятся, гудят, рычат, травят всё вокруг. Мужик придёт с пузом и давай чертежи чертить, а потом строить, где не надо. Шум, гам, суета. Бутылки пустые повсюду, окурки там, мусор. Грузовики понаедут, а люди делить начнут. Эх! Так, что ли, Весна должна жить?
      - Не-а…
      - То-то, друг мой дивный, друг мой наивный! Мотай на ус!
      Ничего Илюша не "намотал" из очередной галиматьи. Ну, понятно, весна и всё такое, непросто сюда попасть. Получается, что все эти домики, - они просто так тут стоят, пустые? Зачем же их тогда строили? Для красоты? И кто строил? Впервые Илюше закралась в голову догадка: а не вешает ли дядька ему лапшу на уши? А может, он и впрямь не может понять ничего, а возница просто намекает: мол, отвяжись и не городи огород.
      А вообще ловко это у него выходит, со словами - дядька бы точно заткнул их училку за пояс. Вспомнив сегодняшнее утро, Илюша вдруг обнаружил, что больше не боится. Ни наказания за двойку, ни конца года, ни грозного лагеря, куда мама всё время обещает его сослать. Да что там, даже мама с папой казались ему сейчас нереальными, туманными, полузабытыми. Какой дом, какая школа, когда такое приключение! Сейчас перед ним только эта дорога из булыжника, садики и беседки по сторонам, серая в крапинку лошадка и, конечно, возница.
      - А вот и Весны дом!
      Илюша всполошился. Весна какая-то… Он-то полагал, что шутит дядька, - сейчас прокатятся, и он преспокойно возьмёт курс к дому. Не хочется ему ни к какой Весне идти, она их и не ждёт, наверное. Занята своими делами, готовит или убирается в доме. А вдруг у неё детки? Этак они и вовсе ни к селу ни к городу припрутся.
      Домик ничем не выделялся из ряда, такой же милый, приветливый и безлюдный - что в нём особенного? И никаких табличек, никаких указателей - похоже, и не живёт там никто. Дядька, однако, уверенно натянул вожжи. Лошадка, по обыкновению мотнув хвостом, стала. Возница обернулся. Илюша уставился в его косой глаз, понимая, что это неприлично, но не в силах ничего с собой поделать.
      - Ну что, друг мой скушный, друг мой малодушный? Готов с Весной встретиться?
      Готов Илюша не был. Но кивнул, чего уж теперь. Бежать было поздно: что дядька подумает о нём? Если он сейчас спорхнет? Да и догадался он, видать - не зря обзываться начал: малодушный, мол, - так что наверняка сидит теперь наготове. Только Илюша выскочит из экипажа, он его и хвать! Ещё и платить заставит за поездку, а денег нет, он их на "Фанту" спустил. С великой неохотой поднял Илюша свою школьную сумку и закинул за спину.
      Дядька спрыгнул на дорогу, ничуть не заботясь, пойдёт ли за ним Илюша, и тем более не собираясь его караулить. Прекрасный момент смыться - но Илюша решил не поддаваться слабости и поплёлся следом. Калитка, в которую они упёрлись, была самая обычная - добротная, с железным кольцом вместо ручки. Отсюда Илюша мог разглядеть подворье: всё те же яблони да какие-то насаждения. Стало быть, обитает тут кто-то. Дядька схватился за кольцо и заколотил им по калитке.
      - Весна, открывай ворота! Гости приехали.
      Но калитка как была запертой, так и оставалась: никто их тут не поджидал. Илюша взмолился про себя, чтобы так оно и было. Сейчас дядька крякнет досадливо и они тихой сапой отчалят обратно. Однако стоило ему понадеяться на такую удачу, как калитка скрипнула и распахнулась. Илюша вытаращил глаза: перед ними стояла всего-навсего девчонка, одного с Илюшей возраста и роста; пока она шла от дома к калитке, её и видно не было из-за забора. У девчонки были тёмные волосы и голубые глаза. Илюша знал только одну девочку с такими глазами, она училась с ним в одном классе и сидела за партой впереди. А что если перед ним - сестра Оксаны Воронковой, какая-нибудь троюродная? Вот чудеса, ведь похожи они! Впрочем, чудес да загадок тут было хоть отбавляй.
      - Ну, здравствуй, Весна. Гостя тебе привёл. Накрывай на стол.
      Что? Весна? Так это она - Весна та самая? Это имя, что ли, у неё такое? А кто её родители? Дед Мороз и принцесса Несмеяна?
      - Чего замолк, друг мой милевший, друг мой обалдевший? Поздоровайся с Весной-то!
      - Здрасьте… - только и смог пролепетать Илюша, и дядька рассмеялся, довольный, что сюрприз удался. Девочка кивнула в ответ, да так, что равнодушней некуда, даже не улыбнулась. И продолжала смотреть на него без интереса, словно на выключенный телевизор.
      - Ну что, друг мой стреляный, друг мой растерянный. Заходи, гостем будешь.
      Не нарушая молчания, девочка развернулась и пошла к крыльцу. Дядька не двигался, всем своим видом показывая Илюше, что теперь его очередь. Поправив сумку, мальчик зашагал следом за хозяйкой, стараясь не смотреть на её платьишко, с которым играл ветер. Платье было каким-то старинным, вроде сарафана.
      Очутившись в доме, Илюша не сразу решился оглядеться. Оправился худо-бедно уже за столом. Перед ним дымился горячий чай, на столе стояли баранки, посыпанные сахаром, и пряники в вазе. Дядька уселся напротив, а девочка, сотворив лёгкую закуску, расположилась сбоку. За всё это время она не вымолвила ни словечка. Илюше хотелось услышать её голос; он подозревал, что молчание - прямой намёк на то, что им с дядькой здесь не слишком рады.
      В доме было чисто и много свободного места. Наверное, она хозяйственная, эта Весна, или как там её настоящее имя. Хоть Илюша и пообвык малость с того момента, как случай зашвырнул его на эту улицу, - недаром дядька назвал его стреляным, - всё равно продолжал молча удивляться. Вместо плиты в углу стояла печь, а вместо чайника - самовар. Телевизора не было, люстры тоже - знает ли Весна, что люди изобрели электричество? Может, она снимает люстру на день и убирает её в чулан? Илюша бы не удивился: все они тут были странными. На окнах висели белоснежные кружевные занавески, а возле печи грелся старый кот.
      Интересно, кто колет дрова?
      - Вот так Весна живёт, - сказал дядька, надкусывая баранку. Чувствовал он себя здесь свободно, словно прописался давно. - Всё время тут. Никуда не выходит, ни с кем не говорит.
      - А почему? - осмелел Илюша, отхлебнув чаю. Да и не чай это вовсе - трава какая-то. Но вкусная! Аж в желудке затарахтело. Время-то сколько уже прошло, он ведь со школы крошки во рту не держал. Баранки манили, но Илюша стеснялся. Ему очень хотелось рассмотреть девочку как следует. Вместо этого он вновь уставился в дядькин кривой глаз.
      - Почему? Эх, друг мой сырный, друг мой простодырный! А сами-то вы что? Весну им, говорит, подавай! Травите ведь, всё вокруг загадили. Куда ни сунься - вонь, мусор. Я-то не суюсь, а Весна - подавно. И как ей не томиться теперь?
      Илюша неловко взял баранку, надкусил. Вкуса не распознал - слова дядьки его здорово задели, к тому же сказано было в присутствии девчонки. Что ж, теперь он персонально должен отвечать за всех, кто пакостит? Сам он не мусорит, уважает улицы и приучен к урнам.
      - Это как? - тупо спросил он, чтобы дядька хоть что-то пояснил.
      - Как-как… А так! Вот скажи мне, друг мой сведущий, друг мой исследующий, как тебе погода нынче? По душе?
      - Ну… да!
      - Вот тебе и два! - Дядька обрадованно хохотнул. Ну весело человеку с обеда, настроение хорошее, что ж теперь. - Это потому, что Весна тебя позвала, вот и погода сегодня такая. А вчера что было?
      Илюша покосился на девочку и быстро отвёл взгляд. Позвала? Она-то как раз никого не звала, сидит себе, как немтырь. Мальчик попытался припомнить вчерашний день и увидел себя, волочащего ноги из школы домой, с первой своей двойкой в портфеле.
      - Тучи были, - уверенно ответил он.
      - Ага! - Дядька, похоже, торжествовал. - А давеча, третьего дня?
      - Чо?
      - Э-э, друг мой забавный, друг мой бесталанный. Позавчера, говорю, какая погода была?
      Илюша задумался, припоминая, что было позавчера. И вдруг понял, что и позавчера, и неделю назад над городом висели тучи, а по ночам подмораживало. Распогодилось только сегодня, но он был до такой степени удручён школьными неурядицами, что ничего не заметил. Так вот почему его одноклассники так быстро рассосались! Каждый спешил домой, мечтая быстренько переодеться и бежать на улицу, пока тепло и солнечно.
      - Дождик был, - буркнул мальчик.
      - А во все времена? - докапывался дядька. - Так-то вот, друг мой горчёный, друг мой удручённый. Весны нет как нет, а ты и не заметил. И мало кто. Солнца нет - пусть. Моросит неделями - пусть. Никому дела нет. Снег лежит себе аж до месяца мая, два дня солнце погреет - всё. Вот и лето пришло. А весна как же? Нет её, тут сидит, давненько уже.
      Аппетит у Илюши окончательно пропал. Что же это получается? Весна заперлась у себя дома, и никто не знает. Все думают, что так оно и надо, просто погода такая. Ему нестерпимо захотелось сказать девочке, молча и неподвижно сидящей рядом, что пусть она не печалится. Он-то любит весну! Но потом снова вспомнил себя утреннего и промолчал. Как же, любит он! Пока дядька не сказал, он и сам ничего перед носом не видел.
      - А почему так? - спросил он подавленно.
      - Почему-почему… Потому! Сам пораскинь мозгами: куда Весна вовсе не заглядывает? В поле, к примеру, или в лесочке - там, смотришь, бабочка мелькнёт, цветочек распустится, солнышко где-то пробьётся. А в городах? Ни солнца, ни бабочки - муть одна. Тучи да морось. Толкую же, загадили всё, нечем Весне дышать. И сами не ведаете, какую яму себе роете. В яме уж все сидят, только сверху забросать осталось. Тогда очухаетесь, да поздно будет.
      - Какую яму? - Илюша испугался не на шутку.
      - А вот скажи мне, друг мой знающий, друг мой подмечающий. Ты пока сюда шёл, окликнул тебя кто-либо? Остановил? Заговорил с тобой, спросил, как у тебя дела, куда путь держишь?
      - Вы спросили…
      - До меня! - Из того, что дядька не присовокупил по своему обычаю "друг мой такой-то, друг мой сякой-то", Илюша сделал вывод, что тот психует немного.
      - Никто, - поспешил он с ответом.
      - То-то! Весны нет, и солнца нет тоже. И люди ходят пришибленные. Нет, что ли? Погляди! Все куда-то рвутся, спешат, бегут, не ровён час споткнутся. Смотрят на тебя, а не видят. На часы смотрят, а через секунду забывают. Обещают, а не приходят. Занимают, а не отдают. Хотят, а не получается. Как же, получится, если мимо себя самих проходят, мимо жизни. Будешь помирать, никто не остановится. Люди, скажешь, такими уродились? Весны им не хватает, вот что. Каждое утро встают - дождь, небо заложено, солнца нет - и спать охота до невозможности. А надо бежать, куда там лишний час поваляться. Вот и бегут, полусонные. И привыкают. И думают, что так и надо. Вечером воротились, упали, заснули, точно в яму болотную ушли, утром поднялись - дальше бегут. И день-деньской круговорот. Улыбок нет, смеха нет, настоящего смеха. Ты вот смеёшься только один когда. Да и тогда не смеёшься, оглядываешься вокруг. Если уж смех, так непременно над кем-то.
      Внезапно воспоминание резануло Илюшу: двойка по русскому, смешки одноклассников, никто не подошёл, не сказал доброго слова. После звонка все понеслись сломя голову. Получается, за весной гнались. А весна тут сидит. Илюша не гнался и прямо к Весне угодил. Злые все стали, прав дядька. Мама с папой злятся, училка злится, собаки нервные…
      - Так-то вот, - продолжал дядька, кося глазом. - А потом удивляетесь, на жизнь пеняете. Весну назад позовите, вот что я вам скажу. Очухайтесь малость, оглядитесь, что творите. Покайтесь перед Весной. И легче, и веселее. Так-то, друг мой спящий, друг мой пропащий.
      Дядька махнул рукой и уставился в окно. Потрясённый, Илюша сидел молча, забыв про чай. Он вспомнил того пацана, что втыкал палки во дворе. Он ещё посмеялся над ним (над ним, не просто так), находя его занятие бессмысленным. А оказывается, пацан-то не виноват, это потому, что весны нет. И мужик стоял со шлангом, как статуя, словно позабыл себя. Все делают бессмысленные вещи и сами не замечают. Вот и мама тоже. "Смотри у меня!" Куда смотреть, зачем смотреть, что за чушь? И учительница просит, чтобы мама ей позвонила, тогда она ей скажет, что Илюше надо исправлять двойки. Так ведь это и без того понятно!
      - Ну, пора! - вдруг засобирался дядька. - Я, как должно, привёл, показал, рассказал. Дальше пусть сам думает.
      Илюша как по команде вскочил, понимая, что "думать" - это про него. Конечно, раз его Весна позвала. Однако думать не получалось, потому что до Илюши вдруг дошло, что он нестерпимо хочет в туалет. Спросить же он не решился бы даже под страхом смерти.
      Выручил его всё тот же кривой дядькин глаз, подмечающий всё вокруг. Едва они оказались на крыльце, как дядька обернулся и оглядел Илюшу с ног до головы.
      - Сдаётся мне, друг мой рвущийся, друг мой мятущийся, тебе налево.
      Пунцовый от стыда, Илюша затрусил по дорожке мимо яблонь и кустов малины, убеждённый, что девчонка смотрит ему вслед. Но едва выйдя, он нос к носу столкнулся с ней и, побледнев от неожиданности, чуть было не нырнул обратно. На месте его удержал её взгляд - она словно чего-то опасалась. Они стояли лицом к лицу, скрытые от всего мира кустами и деревьями.
      - Не верь Велесу. Это…
      - Ну, где ты, друг мой скрывшийся, друг мой разгрузившийся? - раздалось со стороны дома, и девочка замолчала. Развернулась и зашагала назад. Илюша, слегка озадаченный, двинулся следом. Оказывается, умеет она разговаривать! Только вот почему при дядьке молчала? Может, не хочет, чтобы тот знал? Если так, то Илюша не станет её выдавать.
      И что за Велес такой? Кто это - Велес? Или что? Нет такого имени, Илюша был уверен. Может, не расслышал? После всех этих приключений не мудрено спутать хрен с морковкой. Велес… Лес - вот что она сказала! Не верь в лесу! Суть, стало быть, в следующем: если Илюша, недостаточно набродившийся сегодня, за каким-нибудь чёртом сунется ещё в лес, то никому там верить нельзя. Это уже было ближе к здравому смыслу, и Илюша приободрился. Умная девочка. Действительно, в лесу никому нельзя верить, а то хлопот не оберёшься.
      - Ну что, друг мой послушный, друг мой благодушный! Поехали, что ли?
      Илюша напустил на себя каменный вид, как бы давая хозяйке понять, что он не только сохранит их тайну, но вовсе вычеркнул этот эпизод из памяти. Пусть Весна не беспокоится, если уж так не хочет, чтобы дядька знал. Только оказавшись в повозке, Илюша позволил себе оглянуться. Однако девочки и след простыл - она исчезла, как наваждение.
      За то время, что они чаёвничали, на дороге ничего не изменилось. Те же дома окрест, ни людей, ни машин; лошадка мотает хвостом и нетерпеливо цокает копытцем, просясь в путь. Дядька, однако, не спешил дать ей волю. Вскарабкавшись на козлы, он словно о чём-то задумался.
      - Что же теперь делать? - спросил Илюша, всё ещё находясь под впечатлением того, о чём ему поведал дядька. Но больше помнились ему синие глаза Весны, полные тревоги и молчаливой просьбы. Может, и впрямь позвала она его каким-то волшебным образом? Если так, он должен попытаться ей помочь!
      - Экий ты, друг мой мыльный, друг мой многожильный! Делать! Что делать? Для чего?
      - Для Весны! Может, мне ещё раз прийти сюда? Пригласить её погулять?
      - Погулять! - Дядька не оборачивался. - А дальше что? Что изменится? Я же толкую: не потому она сидит, что не с кем, а потому, что как выйдет - так и задохнётся.
      В носу у Илюши защипало. Ну вот, опять он вернулся к тому, с чего начал. С утра слёзы, сейчас слёзы, ещё вечером слёзы предстоят.
      - И ей совсем нельзя помочь? - жалобно спросил он.
      - Пожалуй, можно. - Дядька будто ещё глубже задумался. - Недаром тебя сама Весна кликнула и ты пришёл. К бабке Вере надо. Бабка Вера точно знает, что делать. Только я один не могу, всё ждал, чтобы кто-нибудь пришёл в помощь. Решишься ко мне в помощники - тебе и слава, и память на тыщу лет. Далековато, правда, до неё добираться, на самом краю живёт, ну да старушка моя резвая. Вон как рвётся побегать. Ну что, согласен?
      Илюша вспомнил о школе, о том, как одноклассники насмехались над ним, когда он схлопотал вторую двойку. И пусть смеются! Вот когда он им весну вернёт и каждый день будет таким, как сегодняшний, тогда они раздумают смеяться. И мама перестанет ругаться, и "смотреть у неё" больше не нужно будет. Смелость и отвага - разве нет? И потом, вчера ему было ясно сказано: с двойкой домой лучше не являться. Ну а раз двойка уже в дневнике, то Илюше сам Бог велел. И принесёт он не двойку, а весну - о двойке тут же все забудут.
      Внезапно Илюша обнаружил, что оставил свой рюкзак в доме. Надо же, какая досада. Сказать дядьке? Пожалуй, не стоит. Сейчас они доедут до бабки Веры, а на обратном пути у него будет повод заглянуть к Весне. И если бабка Вера и впрямь такая умная, может, он ещё и новости хорошие Весне принесёт.
      - Согласен! - решительно произнёс Илюша и в подтверждение стукнул себя кулаком по колену.
      - Ну что ж, друг мой бесстрашный, друг мой бесшабашный! - довольно воскликнул дядька, берясь за вожжи. - Поехали!
      …Когда вечером родители Илюши вернулись с работы и не застали сына дома, было уже поздно. Спустя два дня тело мальчика обнаружили в ближайшей речке рыбаки. Расследование установило, что, заигравшись, он сорвался с берега и захлебнулся. Рюкзак с учебниками так и не нашли - по-видимому, его унесло течением навсегда.

[в пампасы]